Никто не заплачет

Мат и топот были все ближе. Она не оглядывалась, но понимала: ее сейчас догонят. Уже догнали. Белобрысый водитель сопел совсем близко. Грубая рука схватила за волосы. Соня извернулась, лягнула его куда-то в колено. Но подоспела крыса, они уже держали ее вдвоем. Дуло пистолета было у самого лица.

И тут прозвучал выстрел. А потом сразу — второй.

«Настоящий… — подумала Соня, — пистолет настоящий».

Белобрысый водитель стал падать прямо на нее. Она видела его глаза, совсем белые, странно выпученные и пустые, будто кукольные. Рядом что-то стукнуло, мягко и тяжело. Женщина-крыса упала лицом вниз.

Деревья, облака, кусок шоссе с прижатыми к обочине вишневыми «Жигулями», все закружилось со свистом, будто Соня неслась на очень быстрой карусели. Карусельщик сошел с ума и запустил свой смертельный аттракцион. Надо бы спрыгнуть, но разобьешься…

— Сонечка, не бойся, все кончилось… — Кто-то совсем незнакомый не дал ей упасть, подхватил на руки, назвал по имени.

Соня увидела молодое, почти мальчишеское лицо, светлые ясные глаза. Маленький человек в клетчатой ковбойке держал ее на руках. Она обняла его за шею, он был теплый и живой. Теперь уже не так страшно. Она не одна с этими двумя мертвыми в пустой подмосковной роще.

— Вы кто? — спросила она, когда он вынес ее из рощи и бережно усадил на заднее сиденье желтого «Москвича».

— Меня зовут Володя, — сказал он, сел на водительское сиденье, завел мотор, развернул машину. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. У вас есть что-нибудь попить?

— Там около тебя куртка, в кармане банка «Спрайта».

— Вы из милиции?

— Нет, я сам по себе.

Соня взяла в руки куртку из тонкой светло-серой плащевки, нащупала в большом кармане какие-то тяжелые штуки.

— Осторожно, — сказал Володя, — там в правом кармане гранаты, в левом «Спрайт». Не перепутай.

— Гранаты — в смысле фрукты? — спросила Соня.

— Нет, в другом смысле. Не бойся, они не взорвутся. Но лучше не трогай. Нашла «Спрайт»?

Он гнал машину к Москве очень быстро, не отрываясь смотрел на дорогу.

— Нашла. А зачем вам гранаты? — Соня открыла банку, сделала несколько жадных глотков и протянула Володе:

— Хотите?

Он оторвал руку от руля, не оборачиваясь, взял у нее банку, отхлебнул немного и отдал ей.

— Можешь допивать. У тебя есть ключ от квартиры?

— Есть, — Соня проверила на всякий случай, ключ лежал в кармане шортов, а вам зачем?

— Когда мы приедем, ты останешься в машине. Я поднимусь. Мне надо войти тихо, не звонить в дверь. Он скорее всего уже там. Главное — успеть.

Соня прекрасно поняла, кого Володя имеет в виду, и только спросила:

— А как вы узнали, что он бандит?

— Он убил мою семью. Маму, папу и бабушку. Милиция поймать его не может уже три года. Далее больше.

— И вы решили сами? Своими силами? А вы давно за ним следите?

— Давно, Сонечка, очень давно.

— Значит, вы ждали его у нас во дворе, увидели, как меня затаскивают в машину, и поехали следом? Кстати, откуда вы знаете, как меня зовут?

— Я слышал, случайно. И Веру я знаю… То есть я с ней не знаком. Она очень похожа на мою бабушку в молодости. Если посмотреть старые фотографии…

— Если вы знали, что он бандит, почему не подошли к Вере или ко мне, не предупредили?

— Я хотел сначала. Но потом подумал, вы не поверите. Представь, подходит совершенно незнакомый человек и говорит такое. А далее если бы вы и поверили, все равно — ну что бы вы с ним сделали?

— Мы бы пошли в милицию. А почему вы не сообщили в милицию?

— Я не могу идти в милицию. Меня арестуют. Понимаешь, пока я его вычислял, выслеживал, я… В общем, я убил несколько человек. И вот сейчас, только что еще двоих.

— Вы меня спасали. Вы не виноваты. За это не могут арестовать.

— Могут.

Соня долго молчала, потом спросила:

— Этого, с ширинкой, вы застрелили?

— Я случайно зашел в подъезд, спрятался от дождя. И увидел… Я знаю, что такое астма. Если бы у девочки не начался приступ, возможно, я бы не стал в него стрелять. Я понимаю, он больной, сумасшедший, но я не мог сдержаться.

— Я бы тоже не сдержалась. Девочку зовут Лида. Ей уже лучше. Из реанимации перевели в обычную палату. Вы только его убили? И этих двоих? И все?

— Нет…

Впервые в жизни Володя мог выговориться. Он говорил тусклым, ровным голосом. Соня слушала затаив дыхание. Они давно въехали в Москву. Володя вел машину уже не так быстро, нельзя было превышать скорость.

— А что будет, когда вы убьете его? — тихо спросила Соня, дослушав до конца.

— Не знаю. Мы скоро приедем. Ты останешься в машине. Ни в коем случае не выходи. У тебя есть часы?

— Нет.

— Ладно. Там в куртке маленький карман, внутренний, на «молнии». Открой.

Соня осторожно достала круглую золотую коробочку с толстой короткой цепочкой.

— Ничего себе, — присвистнула она, — настоящие старинные. Такие в жилетном кармане носили. Неужели они еще идут? — Она прижала часы к уху и услышала тихое тревожное тиканье. — Можно открыть?

— Там плоская кнопка сбоку, нажми. Ты будешь ждать двадцать минут. Если через двадцать минут я не выйду, ты пойдешь в милицию. Ты знаешь, где милиция?

— Да. А он не убьет Веру?