Никто не защищён от холода (СИ)

Даю Ей отвар из трав и успокаиваю. Её сердце бьётся с неистовой частотой, с какой ни

билось в сложнейших битвах. Она покрывается потом, напрягая своё натренированное тело для порождения жизни. В высшей степени непривычно для тех, кто лишь отнимает. В высшей степени показательно в своей простоте.

Помогаю Ей, нахожусь рядом и даю указания. Приводить повивальника* было небезопасно: он или она могли проговориться у кого принимали роды, и тогда младенец был бы обречён на смерть. Нас считают заразой, изгоями, не принадлежащими ни одному из сословий и государств. «Мы ходим там, где смерть», — говорят злые языки, но никто не хочет признать, что эту «смерть» преследуем мы, а не она тянется за нами мрачной тенью. Никакая семья не возьмёт на себя такую участь: они суеверны, пугливы, малодушны. Мы точно не сможем взять дитя с собой, и никакой речи быть не может, чтобы осесть в тихом месте. Свету грозит зло невиданной мощи, бездействовать — непозволительно. Потому мы согласны жертвовать здоровьем малыша и подставляем его под угрозу сознательно, принимая во внимание предстоящее сражение.

На Свет Санктуария, здешний мрак пещеры которого пока наполнен сиянием масляного ручного фонаря и костра, да шумом воды, появляются поочерёдно две малютки. Их маленькие ротики производят громкий плач в знак протеста, ужаса, боли и слабости. Едва ли не любой человек рождается и умирает реагируя схожими звуками, но только охотник на демонов заканчивает жизнь с безразличной стойкостью. Мальчика и девочку, сморщенных и красно-розовых, серые пуповины которых активно пульсируют, я беру на руки, ощущаю горячее тепло и отдаю матери. Проходит время, прежде чем все мы успокаиваемся и перестаём трястись. Такое странное состояние, близкое в безмолвной панике, происходит в первый раз не только у деток, но и у нас, их родителей.

Прошу Её отдохнуть и занимаюсь заключительными этапами приведения младенцев в мир, в котором они более не принадлежат своей матери. В нагретую заблаговременно воду бережно опускаю их по очереди: удивлённые светло-голубые глаза смотрят на меня с доверием, благодаря чему всё получается сделать гладко. Когда они, укутанные в тёплые тряпки, частично свыкшиеся с новым для себя миром, прекращают кричать, уткнувшись носами в женскую грудь, мы с тоской переглядываемся, пытаясь вообразить жизнь без сеющих вокруг беспорядок демонов. У нас не получается. Пройдёт несколько лун — и мы отправимся в селение, оставим на пороге двух краснощёких младенцев, которых всеми остатками человеческой души надеемся уберечь от судьбы, схожей с нашей. Мы с Ней потеряли семью, и судьба отыскала путь возместить потерянное: позволила иметь наследников, которых не ждёт та же участь. Мы уповаем на этот благоприятный — в нашем случае — исход.

***

Сперва расслабляющая и солнечная погода Хандараса, затем иссушающая и пыльная — Кеджистана, а теперь и бодрящие морозы в крепости Бастион рядом с Варварскими Землями заставляют активнее приспосабливаться к своим условиям, как самых неприхотливых представителей живности Санктуария. Чувство предвидения вновь с прежним рвением затуманивает рассудок: я уже был здесь и осознавал всю опасность грядущих событий. Её чутьё не расходится с моим, и она беспокоится.

Подтверждение наших догадок встречается эфемерным видением Меньшего Воплощения Зла. Того самого, я уже видел его. Жаль, проницаемого, иначе он познал бы наш гнев, во много раз возросший с момента появления детей, бороться за счастье которых хочется отчаяннее, чем за своё. С поведением, свойственным всем демонам без исключения с незначительными отличиями в количестве и искусности злорадства, Меньшее Воплощение Зла пророчит свою победу и предвещает нам скорую смерть, смеётся в лица. Помешать его гнусным планам становится нашей следующей задачей.

Трудности принятия решений остаются давно позади, сейчас только бездыханная грудная клетка, знаменующая собой окончательную смерть приспешников зла, волнует нас. Посему, прикрывшись капюшоном и затянув шарфы потуже, отправляемся давить под собой свежевыпавший снег, который, по всей очевидности, не собирается останавливаться, всё больше засыпая раненых и мёртвых людей и башни Бастиона, осыпающиеся крупным камнем с каждым новым выстрелом вражеских осадных баллист. Всё больше скрывая следы недавних битв и присутствия демонов, довольно сообразительных, чтобы устраивать засады, но не достаточно, чтобы ввести в заблуждение умелых охотников.