Никто не живет вечно (ЛП)

Бонд слушал Куинна вполуха. Он хорошо знал, что ради жизненно важной информации М, словно дьявол во плоти, пообещает информатору золотые горы, а в итоге тот получит гроши. Так и случилось: в Паркхерст прибыли еще два дознавателя, которые долго толковали с Брейзером, после чего туда лично приехал М.

— И Берни раскололся? — наконец спросил Бонд.

— Частично. Остальное он собирался рассказать после того, как его хорошенько спрячут в каком-нибудь тропическом раю, где будет такое количество выпивки, что через год можно сдохнуть от цирроза печени. — Куинн помрачнел. — На следующий день после визита М беднягу Берни нашли в своей камере повешенным на струне от рояля…

С улицы долетели голоса детей, игравших возле причала, прозвучал гудок судна, а где-то вдали пролетел самолет…

— Так что же удалось выяснить у Берни Брейзера? — спросил Бонд.

— Что за твою жизнь назначена уникальная награда, и конкуренция очень жесткая.

— Конкуренция?

— И даже определенные правила. Победителем будет тот, кто доставит организаторам твою голову. Причем заметь, ни больше, ни меньше, как на серебряном блюде. Принять участие может кто угодно: бандиты, террористы, даже спецслужбы. Нужно только получить одобрение заказчика. Охота началась четыре дня назад, закончится через три месяца. Победитель получит десять миллионов швейцарских франков.

— Но кто все это затеял?

— М выяснил это только сегодня, не без помощи полиции, которая неделей ранее замела половину преступников южного Лондона и позволила дознавателям М действовать по своему усмотрению. Уж не знаю, кто выудил информацию — они или М, но результат не заставил себя ждать: четверо главарей запросили круглосуточной охраны. И я думаю, она им понадобится. Пятый рассмеялся нашему шефу в лицо и был выпущен на свободу. Если не ошибаюсь, его нашли этой ночью. Не в лучшем состоянии.

Когда Куинн поведал Бонду подробности того, в каком состоянии его нашли, тот почувствовал приступ тошноты.

— Господи…

— Помилуй, — добавил Куинн без тени юмора. — Возможно, Господь и спас душу бедного ублюдка, только судмедэксперты говорят, что умирал он чрезвычайно долго.

— Но кто организовал это жуткое соревнование?

— У него, кстати, даже есть название, — сказал Куинн небрежно. — «Охота за головой». Утешительных призов нет. Только главный. М считает, что в дело включилось около тридцати профессиональных киллеров.

— И кто за всем этим стоит?

— Твои старые друзья. Специальный исполнительный комитет по контрразведке, терроризму, мести и вымогательству. СПЕКТР. В частности — преемник Блофельда, продолживший его дело. М сказал, что ты с ним уже сталкивался…

— Тамил Рахани. Так называемый «полковник» Тамил Рахани.

— Который через три месяца станет покойным Тамилом Рахани. Отсюда и срок.

Бонд задумался. Он хорошо знал, насколько опасен был Тамил Рахани. Секретной службе так и не удалось выяснить, как он встал во главе СПЕКТРа, которым прежде управляли только Блофельды. Но как бы там ни было, Тамил Рахани проявил себя блестящим стратегом. Бонд словно воочию увидел его — смуглого, мускулистого, излучающего внутреннюю энергию. Это был безжалостный лидер международного уровня.

В последний раз Бонд видел полковника Рахани над Женевой, когда тот спускался на парашюте. Он предпочитал командовать операциями, что называется, «с передовой». Спустя месяц после той встречи полковник организовал на Бонда неудачное покушение. С тех пор о нем мало что было слышно, но 007 не удивился, что эта дьявольская пляска была детищем Тамила Рахани.

— Ты хочешь сказать, что он при смерти?

— Тогда он спрыгнул с парашютом… — сказал Куинн, глядя в сторону.

— Да.

— Говорят, при падении он сильно повредил позвоночник, что спровоцировало костный рак. Его осмотрели шесть специалистов и единогласно пришли к выводу, что рак неизлечим. Тамил Рахани протянет от силы четыре месяца.

— Кто еще участвует, кроме СПЕКТРа?

Куинн поскреб рукой бороду.

— М наводит справки. Прежде всего твои старые враги из бывшего Отдела «В» Первого главного управления КГБ, который когда-то был СМЕРШем…

— А ныне — Восьмой отдел Управления «С», — вставил Бонд.

— Кроме них, — продолжал Куинн, будто не слыша его, — практически все маститые террористы от Красных бригад до пуэрториканских Вооруженных сил Национального Освобождения. Десять миллионов швейцарских франков — это большой куш.

— Ты упомянул преступный мир…

— Конечно. Британцы, французы, немцы. Как минимум три мафиозные семьи и, как это ни печально, Корсиканский союз. После смерти твоего друга Марка-Анжа Драко от них никакой пользы…

— Ясно, — отрезал Бонд.

Стив Куинн без усилия поднялся на ноги, что казалось невозможным для человека его комплекции.

— Я понимаю, хреновая ситуация, — он положил свою большую ладонь Бонду на плечо. — Но есть еще кое-что.