Никто не знает Сашу

Он поспешил взять её за руку, чтобы она не сказала, но не успел. Она уже говорила про его концерт, про его прекрасные песни, про то, что он настоящая рок-звезда, а она его местный менеджер, а он стал подшучивать сам над собой, привычно опережая удивлённые вопросы таксиста. Нет, он неизвестен, он просто перепевает старые песенки, нет, его нет на радио, нет, у него нет дисков. А Полли уже расхваливала его перед таксистом. Естественно, не для таксиста. Она не умела говорить хорошее напрямую, всё через издёвку, а таксист уже зарядил привычную песню: где новый Цой/Шевчук/Высоцкий, может, Саша станет таким, а Полли так и не отпустила его руки. И прижимала к крупному бедру, обтянутому клетчатой тьмой. Прямо к тату, что виднелось сквозь колготки. Набила в честь помолвки.

Дальше всё катилось идеально. Они были на площадке за час – маленький полуподвальный бар, но с отдельным залом. Вытянутое тёмное помещение, кирпичные стены, но неплохая акустика. Удобная сцена. Зрители увидят его, он их почти не увидит. Бар далеко, в соседнем зале. Плотная дверь хоронила шум кофе-машины и все звуки со стойки. Звукорежиссёр пришёл за тридцать минут до условленного срока – молодой талантливый парень с серьёзным лицом, он выстроил звук последовательно, спокойно и правильно. Саша прекрасно слышал себя на сцене, звук летал. Он был в голосе, он чувствовал гитару, упругий провод держался в ней как влитой. Он наконец был готов исполнить новые песни. И у него была гримёрка.

Последние полчаса Полли заходила к нему три или четыре раза. И чем ближе был концерт, чем сильнее она нервничала, тем беззащитнее и добрее становилась. Она переживала за то, как всё пройдёт, она хотела, чтобы он был доволен ей. Она открывалась, глядела прямо глазами-миндалинками, оказываясь простой и мягкой. Они смотрели друг на друга уже совсем откровенно, с полуулыбкой, без этих злых подколов. И за пять минут до сцены они обнялись – наудачу, напоследок. Он почувствовал её сквозь концертную рубашку. Они простояли так минуту, дыша друг другу в шею, и когда плавно отпустились, их лица оказались напротив. Они почти поцеловались. Почти. Это было секунду. Секунду. Саша отступил. Если бы они поцеловались, он унёс бы этот поцелуй, туда, на сцену, в свои песни, он бы думал о нём. Выступление стало бы этим поцелуем. Саша отступил.

– Мне надо выступать.

– Я понимаю. Давай. Пять минут. – И она ушла, фантастически оглянулась через плечо, взметнув прядь, улыбнувшись. С пронзительным обещанием.

А дальше была охота. Неудачная охота.

23. Дав, стоматолог, организатор, бас-гитарист, ведущий, менеджер, рокер, 37 лет, Тула, арт-пространство «Твоё»

Ему надо было играть рок. Не знаю, зачем он привёз свою акустику.

Сжимает гриф из-за всех сил. Тянется вверх за голосом. Закрывает глаза. Поёт для маленького зала. Пронзительно, угловато. С настоящим нервом. Ему надо было играть рок. Не знаю, зачем он привёз акустику.

(Выпил одну. Не больше. Сегодня мне надо быть в форме. Моя звонила, но я не взял. Я на концерте).

Я помню, заслушал их «ИлиАду». Классная пластинка. Лучшая их пластинка. Мне не хватало там тяжести. Им надо было сыграть более тяжело. Им надо было добавить настоящего рока. Как «Ди Пёпл». Как «Лед Зепелин». Как «Дорз». Не знаю, зачем они сделали инди-рок. Пошли на поводу. Им надо было делать тяжелее. Не знаю, зачем он приехал один. Не знаю, зачем он привёз акустику.

(Возьму ещё пива. Всего одну. Надо быть в форме. Поеду к Алисе. Моя звонила, не знаю, что ей надо. Я же сказал, я на концерте).

Ему надо было приехать с группой. Группа «Зёрна» может выдать настоящий рок. Я был на них в Москве. Они жгли. Им надо было уходить в рок. Когда ты трахаешь зал, а он просит ещё. Хлещешь его по раскрасневшимся щекам, а он стонет, и просит ещё. А ты трахаешь и трахаешь, и держишь волосатой лапищей за горло. Лупишь зал как шлюху по мокрым ягодицам. Хватаешь за волосы и трахаешь. (Алиса так любит. А моя – нет. Надо набрать. Чего хотела? Рассказать мне, какое я ничтожество?) Не знаю, зачем он привёз акустику.

Один он не вытягивает. Им надо было делать рок. Не знаю, зачем он играет фолк. Не знаю, зачем он блеет эти бардовские напевы. Тянется ввысь за голосом. Он какой-то усталый. Перегоревший. Как высохшее озеро. Чёрный трупик сгоревшей спички.

Он готовая рок-звезда. Ему надо переделать все свои песни в рок. Я говорил ему. Но только не бардовская песня. Не знаю зачем он привёз акустику.

(Выпью вторую и всё. И всё. Я должен быть в форме. Надо позвонить. И помириться. Семь лет вместе. К Алисе ехать не надо. Надо помириться).