Никто. Просто фанатка (СИ)

«Сколько народу. Боже мой, сколько народу! Откуда они только узнают? Боже, сколько же народу! Фанаты, журналисты, какие-то левые чуваки с… чем-то. Я уже почти жалею, что пришла. Ого, ничего себе машинка! Так. Стоп. Я веду себя, как в музее. Походка, осанка. Ты женщина. Ты приглашена. Ты приглашена. Приглашена. Нет, чёрта с два! Я не пройду. Этот громила меня не пустит. Ты приглашена. Блин, он смотрит на меня! Зараза!.. Так, поднести трубку к уху. Алло. Ага. И так далее. Всё, не смотрит. Боже, помоги. А если меня уви… Стоп. Чья это знакомая физиономия? Злорадный смех, я его слышу. Спасибо тебе, кто бы ты ни был!»

Я стояла у самого края дорожки, огороженной лентами и золотистыми столбиками, за которыми, как животные на водопое, толпились зеваки и журналисты. Я боялась двинуться, сделать хоть шаг, ибо мои шансы очень быстро уходили в минус. И тут я увидела Алана Чаплина. Этот горе-репортёр умудрился добыть приглашение и теперь беседовал с охранником, который грозно взирал на ждущие вспышки. Придав своему лицу самое милое выражение, я ступила в импровизированный коридор и игриво помахала рукой: «Алан!». Он обернулся и, искусственно улыбаясь, пошёл навстречу. За пару шагов он успел вспомнить меня, и улыбка его стала более естественной. «Прислуга», — приветливо выдавил он из себя. Я же любезничать не стала.

— Алан, дорогой мой, мне нужно попасть туда, смекаешь?

— В смысле?

Я вцепилась пальцами ему в локоть и, привстав на цыпочки, зашипела в ухо:

— В смысле мне очень-очень нужно попасть внутрь, то есть я хочу, чтобы ты провёл меня туда, в качестве благодарности, ведь у тебя есть приглашение, а у меня нет.

Я вновь заулыбалась и прочитала в его глазах немного восхищённое: «Нахалка». Если бы кто-нибудь знал, чего мне стоил этот подвиг. Охранник на фейс-контроле выслушал доводы Алана без особого энтузиазма, о чём-то с ним поспорил, но потом смягчился и по неведомой причине любезно пропустил меня внутрь.

Едва улица осталась снаружи, мой «кавалер» растворился, юрким ужом протискиваясь между гостей. Я мгновенно ощутила себя Барни Коллинзом в заляпанном кровью кружевном галстуке: отчего-то казалось, что все смотрят на меня, и я поспешила отползти в тёмный уголок и осмотреться. Музыка, люди, столики, вип-столики, свет, сцена. В общем, клуб как клуб, хотя я почему-то представляла его чем-то более грандиозным. Сразу во мне можно было вычислить незваного гостя, ибо кругом все общались, танцевали, выпивали и были, в общем-то, на празднике. Я же одиноко бродила из одного угла в другой, стараясь не привлекать внимания, и тщательно выискивала в темноте в толпе знакомую фигуру. Попадались знакомые лица, но совершенно не те. Наконец, когда прошло пару чрезмерно долгих часов, а в горле у меня окончательно пересохло, я направилась в дамскую комнату, чтобы попить простой воды: ибо на любой здешний напиток мне бы явно не хватило. Лишь пробираясь к противоположной от входа стене, я заметила, так сказать, особую, или вип-вип-зону, и тут же стало ясно, почему я не видела Джонни. Взглянув на своё уставшее лицо в зеркале и надпись на лбу: «Зачем я сюда припёрлась?», я решила скрепя сердце принять поражение и уйти.

Открыв дверь, я тут же наткнулась на кого-то. Аромат незабываемого парфюма, рубашка, жилетка, джинсы, платок, фенечки и браслет… Ну, конечно!

Подняв глаза, я только и смогла из себя выдавить:

— Что вы тут делаете?

На лице Джонни удивления было стократ больше. Я проследила за его взглядом к надписи и серебристому человечку на двери. И был он без всяких там юбочек! Скривившись и почувствовав, как краска заливает лицо, я подняла жалобный взгляд. Так жалобно смотрят нашкодившие щенки, которые надеются избежать наказания. Мне хотелось провалиться до самого земного ядра, залезть в его середину и грустно повыть. Я подумала последовать тактике капитана Воробья и дать дёру, но Джонни всё ещё держался за ручку двери, тем самым преграждая мне путь. Мне даже удалось выдавить что-то типа: «Можно?..». Глаза Джонни подсветила невидимая улыбка, а у меня сердце рухнуло вниз, притом, с таким грохотом, будто это лифт, летящий по шахте этажа так с десятого. Я тут же опустила глаза, поймала взглядом чёрные ботинки и выпалила то, что, наверное, можно будет употребить как эпитафию на моей могилке:

— Ой, у вас шнурок развязался.

Едва я произнесла последний звук, как между нами повисла странная тишина, которая рухнула, когда я со стуком захлопнула рот.

— Спасибо, — кивнул Депп, наконец-то, освобождая путь. Но теперь уже я впала в ступор. Джонни галантно взял меня под руку, отвёл к бару и оставил на попечение бармена и открытого счёта.