Никтопия. Трое из рода «хэ»

– Ни с тем и ни с другим, Василий Иванович. И это по-моему и есть самое невероятное. Я чувствую сознание одного из представителей третьего вида этой планеты.

Дядя Вася презрительно фыркнул и со значение поглядел на МакГрегора, как бы говоря ему: ну, видишь, точно спятил.

– Третий вид? – Спросил Стэн как можно более мягче, наверно решив, что возможно старпом не так уж далек от истины.

– Да! – Энергично подтвердил молодой человек. – Разве это не удивительно, что на одной планете сосуществуют сразу три разумных вида? Их взаимоотношения мне не до конца понятны, а может и вообще не понятны. – И он снова повторил: -У меня в голове лишь какие-то обрывки, словно чужих, воспоминаний. Этот третий вид на никтопианском языке звучит как что-то вроде "сэлавиты", то есть "солнечные люди". И вот они как раз и есть, если так можно выразиться, истинные хозяева этой планеты. Но они не способны жить в холодный период Никтопии и потому на время Зимы впадают в некий транс, их тела помещены в тальметы, специальные подземные камеры, где созданы все необходимые условия для их сохранения. И именно для того чтобы пережить зимний период ими и были как-то выведены котообразные никтопы и мешковатые люксоры. Никтопы это что-то вроде их хранителей, они следят за их телами, за тальметами, за поддержанием тепла в них, нужной влажности, атмосферы и прочее. А люксоры…, – молодой человек замялся, – насколько я понимаю их главная задача это обеспечить пропитанием никтопов, то есть они это что-то вроде домашнего скота для никтопов.

– Но не стоит сразу же с осуждением набрасываться на никтопов, – с горячностью воскликнул Джон. – Здесь мы имеем дело с огромной сложной симбиотической организацией, созданной гениальными инженерами сэлавитов. Кстати, то что мы называем фераллагой, это тоже их изобретение, дабы обеспечить кислородом своих…, – он поискал подходящее слово.

– Рабов, – подсказал дядя Вася.

– Хранителей! – Сказал молодой человек, почти с гневом поглядев на старпома. – Вы поймите, мы не можем просто так заявиться сюда со своим доморощенным мировоззрением и оценивать этот абсолютно чужой для нас мир своими мерками. Какую бы демагогию не разводили корпоративные юристы, всё равно очевидно что здесь на Никтопии, да как и везде в подобных ситуациях, мы используем право сильного. По сути дело право хищника, если вообще можно назвать это правом!

– Ясно-ясно, – поспешно проговорил Стэн, видя как волнуется молодой человек. – И значит теперь северная шахта как-то угрожает этим сэ-э… лавитам?

– Да, угрожает. Линия разработки шахты буквально упирается в тальмет и возможно это вопрос двух-трех дней, а может и вообще часов, когда тонны породы обрушатся в пустоту камеры и уничтожат всё живое. Мы должны как можно скорее остановить проходчиков.

Стэн посмотрел на своего старшего помощника. Тот скорчил выразительную гримасу и повертел пальцами у виска. Джон это заметил.

– И что это значит, мистер Гладков? – Холодно осведомился он.

– А то, мистер Тимирязьев, – тут же откликнулся дядя Вася, – что для мозга кое кого явно не прошло бесследно кислородное голодание в течении пятнадцати минут. Ты хоть представляешь сколько нейронов у тебя в башке погибло?! Что ты вообще предлагаешь?! Остановить шахту? Для этого нужно прямое указание начальника управления никтопианского проекта.

– Я понимаю, – спокойно сказал Джон. – Поэтому мы свяжемся с "Синаном" и объясним им ситуацию.

Над столом повисла тишина. Трое мужчин смотрели друг друга и пока еще невысказанные эмоции накаляли воздух звенящим электричеством. Наконец Стэн отрицательно покачал головой и снова стараясь говорить мягко, чуть ли не ласково, произнес:

– Джон, ничего не получится. Ты должен понять, что для того чтобы остановить такое производство нужно нечто гораздо большее, чем твоё заявление, основанное на … каких-то видениях.

– Вот именно, Джонни, – сказал дядя Вася, неожиданно тоже переходя на мягкие, почти дружеские интонации: – Ты думаешь в "Синане" кто-то всерьез воспримет спятившего молокососа?! Особенно если узнают что тебе перерезали глотку и ты четверть часа валялся мертвым.

– А что похоже что мне разрезали шею? Вы видите у меня какие-нибудь шрамы? Или биосканирование и правда показала что мой мозг на половину мертв?

Но дядя Вася ничуть не смутился: