Никуда не денешься (СИ)

Одно легкое движение рукой и фонтан крови брызжет мне в глаза. Я автоматически отшатываюсь, отворачиваюсь, но горячие капли так и не касаются моей кожи. Они стекают по прозрачной двери, окрашивая ее в багровые разводы.

- Нет! Нет! Нет!

Удары кулаками стекло, крик, вой. Сердце разрывается на части. Кулаки содраны в кровь, ногти сорваны, а я все барабаню в эту долбанную дверь. За красными разводами и льющимися с глаз слезами почти ничего не видно. А я не закрывая глаз, всматриваюсь в одну точку – в то место где должны быть глаза Руба. Он даже не сопротивлялся, не отбивался – у него не было сил, просто медленно закрыл глаза.

Никита отбросил его тело, как ненужный балласт, а я сама за дверью опустилась на колени, не прекращая попыток разбить эту гребаную дверь. Он лежал там - за дверью, в каких то, пол метра от меня, умирал ужасной смертью, а я не могла отсюда вырваться и хоть как-то помочь. Он пожертвовал собой, чтобы предупредить, но было поздно. Сам погиб, спасая меня.

- Он с минуты на минуту вернется в наш мир. Если заблокирует дом, ты останешься здесь как в клетке. Ждать больше нельзя.

Чужой голос отвлек мое внимание от лежащего на полу Руба. Никита его не слушал. Он смотрел на меня нежным взглядом и ласковым голосом продолжал уговаривать.

- Наташенька, пойдем со мной.

Опустился на колени напротив меня, коснулся стекла, измазанного в крови, и стал гладить его руками в попытке прикоснуться ко мне. Только что эти руки безжалостно перерезали горло моему другу. Кричать я больше не могла. Закрыв рот руками, вся сжавшись, оттолкнулась от двери, глотая ручьем текущие с глаз слезы.

- Никита, у нас нет времени! Вернемся за ней в другой раз!

Не видимый мне мужчина уже орал, сам удаляясь в сторону кабинки портала.

- Наташенька, любимая, выходи. Я не могу без тебя, слышишь. Я люблю тебя. Пойдем со мной, малыш.

Ненавижу его! Ненавижу! Как эта мразь смеет мне признаваться в любви? Он мне противен. Хочу убить - разорвать его собственными руками.

От него воняло страхом. Невероятная вонь - смесь фекалий и гниющей плоти. В то, что это был страх потерять меня - не верила.

Не могла ничего говорить. Просто махала головой в разные стороны и рыдала. Кусала губы от безысходности и невозможности ничего изменить.

Он монстр. Последние полгода я была с ним рядом, оставалась наедине. Я доверяла ему! Как можно быть таким холоднокровным убийцей? У меня перед глазами стояло полное боли и ужаса лицо Руба. Я старалась не смотреть на его тело, лежащее на полу, но размазанные следы крови на прозрачной двери не давали о нем забыть.

Забыть? Да я до последнего вздоха не смогу забыть этого ужаса.

Глава 17

* * *

Он до хруста в костях сжимал кулаки. Ярость, кипевшая внутри, заставляя сжимать челюсти с невероятной силой.

Как они посмели провернуть за его спиной подобное?

На голограмме Наташа подавала руку Никите, идя с радостью в его объятья. Она ему улыбалась. Его пара кому-то улыбалась – не ему! Глеб с силой врезал кулаком в призрачного соперника впереди себя. Кулак прошел сквозь дымчатое изображение и влетел в стену напротив. Стена задрожала. Кожа на костяшках пальцев стерлась до крови. Но эта боль была ничем, по сравнению с той, что разрывала сердце.

Инстинкт собственника требовал уничтожить соперника – размазать по стене, изувечить, разорвать в клочья. Истребить даже память о нем.

А ее - ее наказать. За предательство, заговор за спиной. Наказывать сильно, долго, глубоко. Отпечататься в ней. Глубоко, на самом сердце поставить клеймо. Чтобы была только его. Ним жила, дышала, и ни о ком другом даже думать несмела.

Блок на доме был взломан, скорее всего, Руб постарался, допуск имел только он. И если бы он уже не был мертв, Глеб своими руками задушил бы этого предателя. Сразу по прибытию в свой мир он поставил дом на блок. Сам же вернуться сиюминутно не мог – правитель требовал отчета о проделанной работе.

Глеб хорошо знал, кому именно нужен его отчет, а вернее просто задержать на определенное время, чтобы этот сосунок успел смыться в иной мир. В последнее время правитель стал слишком подвластен мнению Виргана. И это Глеба совсем не радовало.

Дверца портала открылась, и в нос ударил резкий запах крови и смерти. Следы в самой кабинке отсутствовали, она убиралась автоматически, дом же был по-прежнему весь в крови. Он не хотел включать автоматическую уборку – хотел увидеть все своими глазами. Учуять запах и идти по следу этого.

Того кто звал этого сосунка быстрее возвращаться он не смог разглядеть – за маской не были видны даже глаза. Но вот запах, учуять его можно было только здесь, находясь на этом же месте, а не через голограмму.

Глеб вдыхал, глубоко медленно, улавливая тонкие нотки. Расщепляя запах на оттенки присущие каждому из людей побывавших не так давно здесь. Отлаживал их в памяти и хранил как улики, создавая свою собственную базу данных.