Никуда не уйти от любви

Бахов был в ванной, и не один, а с поварихой Людмилой, исследовал ее костлявый зад. Зачем вызванивать проституток, выписывать, афишироваться (кто знает, может, фирма на ФСБ работает?), а туг все, так сказать, по-домашнему. С некоторых пор женщины стали интересовать Бахова именно с тыльной стороны, там, по его мнению, находился нежный и упругий сосуд удовольствия, а не в другом месте, расшатанном и разболтанном другими мужиками.

Людмила уже сделала все, что полагалось, привела его в надлежащее состояние, и теперь Бахов прокладывал путь пальцем, а другими пощипывал и стискивал бледные ягодицы. И уже почти что проложил но зазвонил телефон. Бахов заматерился так, что если бы Оксана услышала — обомлела бы. С ней он никогда не позволял себе подобных выражений. Трубка радиотелефона лежала на золотистой полочке, можно было и не брать ее, а брать то, что более приятно, но должный настрой был утерян, и Бахов взял трубку.

— Але? — крикнул он. — Кто это?!

— Бахов, ты можешь приехать? — спросила Оксана. Бахов прижал палец к губам, призывая Людмилу молчать. Она села на край квадратной ванны-джакузи, широко расставив ноги, чтобы он мог видеть абсолютно все. Это была месть наглой хозяйке, нормальная женская месть.

— А что случилось, дорогая? — спросил Бахов. — У тебя возникли какие-то проблемы?

— Не у меня, у Таньки! Связалась с каким-то жиголо, оставила меня совсем одну.

— Дорогая, я не могу. Если Таня завела себе любовника, ну что ж… А ты отдыхай, так сказать, загорай.

— Мне тут жутко одиноко, Бахов! Если ты не прилетишь, я не знаю, что сделаю…

— А вот этого не надо, — жестко сказал Бахов, не сомневаясь, что тайный смысл сказанного достигнет адресата. — Дорогая, потерпи немного, вернешься махнем в Италию, как и планировали. Осталось-то всего ничего, скоро встречу тебя в Москве. Жду не дождусь. Ну, пока.

Бахов бросил трубку на полочку, посмотрел на Людмилу, облизнулся. Баба не супер, с Оксаной не сравнить, но — баба! Голая, готовая…

— Иннокентий Петрович, вы потеряли форму, — сказала Людмила. — Придется начинать все сначала.

Даже в интимных отношениях он требовал, чтобы она называла его по имени-отчеству и на вы. А ну как забудется и в нормальной обстановке, при Оксане, скажет ему «Кеша»… Скандал будет жуткий, а ему это совсем ни к чему. Да и Оксана решит, что может делать все, что захочет. Нет, так рисковать глупо. Иннокентий Петрович — и все дела.

— А как тут не потерять… Ну так начинай.

— А это еще двести баксов.

Ладно, ты давай начинай, а то поздно будет, — пробурчал Бахов. Немного подумал и добавил: — Моя жена приносит убытки, даже когда просто звонит.

Людмила сползла с края ванны, встала на колени перед ним, стиснув пальцами дряблые ягодицы.

16

Даже не верилось, что все это происходит с ней. Третий день пошел, как она прилетела в Турцию, а уже столько всего случилось! И отель оказался просто сказочный, и кормили невероятно вкусно и щедро, море, солнце, но самое главное… Неужели она встретила парня своей мечты? Не верилось…

И ведь решила уже для себя — даже если просто курортный роман, как говорила Оксана, если Игорь вернется в Москву и не вспомнит о ней, пусть будет как будет. Ей сейчас хорошо с ним? Хорошо, и это главное. Отдаться этой страсти, этому счастью, не думая ни о чем! А потом забыть и спокойно жить, как жила раньше.

— Даже вечером здесь душновато.

— Август — самый жаркий месяц в Турции. Нужно приезжать либо в июне, либо в сентябре.

— Почему приехал в августе?

— Потом работать нужно. У нас новые, скромно скажу. амбициозные проекты, нужно их осуществлять… Маразм самый настоящий, да? О чем я говорю, Боже! Скажи, что я круглый идиот.

— Ты круглый идиот.

— Ничего подобного. Круглый идиот не может быть рядом с такой красивой девчонкой.

Не думая ни о чем… Но все-таки было страшно. Вчера, когда они танцевали под песню группы «Агата Кристи», исполняемую незнакомыми артистами (песня была быстрая, а танцевали медленно), Игорь так смотрел ей в глаза, что взгляд этот пронизывал все ее тело, до пальцев на ногах, наполнял его сладостной внутренней дрожью. С Виталием ничего похожего не было. А ведь нравился ей Виталий, сильный, уверенный в себе, казалось, это и есть любовь, да нет. То, что она чувствовала во время танца, — намного сильнее и… тревожнее. Непонятная стеснительность, робость сковывали движения, а ведь были у нее и другие мужчины до Виталия. Но даже когда потеряла невинность в десятом классе, не испытывала такой робости, как вчера вечером.

— Тань, а может, пойдем в мой номер?

— Ох, нет. Я и так уже пьяна, глупостей натворим…