Никуда от меня не денешься (СИ)

— Значит, после Нового года я тебя забираю, — соглашается Ян. Тут главное — не показать, что я немного обиделась. Не стоит портить этот замечательный вечер. Что же это мы, женщины, такие нелогичные? Наверное, приближаются критические дни. — Я на несколько дней уеду в Москву, — предупреждает Ян. — Отец просил помочь с делами. Он давно старается затащить меня в фирму, до сих пор я соскакивал с крючка, но теперь решил, что пришло время учиться.

— Есть причина для таких изменений? — интересуюсь я.

— Придет время, когда мои бизнес-проекты себя изживут, когда я перестану участвовать в гонках, боях без правил, придется брать бразды правления огромной компанией…

— Ян, почему ты так говоришь? — отрывая щеку от его теплой груди, пытаюсь заглянуть в глаза. — Эдуард Викторович болен?

— Нет, насколько я знаю. А говорю я так, потому что пришло время сменить приоритеты. Ты — моя зона ответственности. Я отвечаю за твою безопасность, за твой комфорт, за твое здоровье, — каждое слово проникает в сердце, находит там уголок. Буду доставать эти признания темными одинокими ночами, пролистывать в голове и улыбаться, а пока плачу от счастья. — Завершу этот сезон с гонками, от следующего откажусь, — продолжает Самсонов. — Мы будем с тобой гонять по безопасным трассам, только вдвоем, — утирает слезы с моих щек подушечками больших пальцев. Точно ПМС стучится в дверь. — Ты чего ревешь? — удивляется и немного даже пугается Ян.

— Я рада, что ты начинаешь ценить свою жизнь, — отвечаю лаконично. — Я постоянно боюсь, что может случиться что-то плохое.

— Не случится, — категорично и зло. — Тебе пора идти, скоро двери общаги закроют, — смотрит на часы Ян.

Может, намекнуть ему, что мы можем продолжить этот вечер у него дома? Но тут я вспоминаю, что он уезжает на несколько дней в Москву.

— Да, пора…

«Прелюбодеяние откладывается», — даже хихикнула себе под нос из-за своих мыслей. Ян заводит двигатель и этого не слышит.

До закрытия еще семь минут, четыре из которых мы жарко целуемся. Забегаю в фойе, ловлю на себе строгий взгляд комендантши. Она многозначительно смотрит на большие настенные часы, потом хмыкает, останавливая взгляд на моих «искусанных» губах.

— Спокойной ночи, — бросаю я, спеша к себе в комнату. Ночью я долго не могу уснуть. Сортирую свои воспоминания, бережно перекладываю их с полки на полку, пролистываю по нескольку раз, чтобы ничего не забыть…

Глава 47

Ника

Я немного простыла, но это не повод пропускать занятия. Не хочется перед сессией нахватать хвостов, и, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, придется бегать на отработки. Завариваю с утра противовирусный порошок, он должен убрать симптомы и снять небольшую температуру, из-за которой раскалывается голова. Один пакетик порошка беру с собой, кидаю в кармашек рюкзака, выпью на перемене после второй или третьей пары. Есть у этих порошков один недостаток — после приема сильно тянет спать.

— Может, останешься дома и нормально подлечишься? — спрашивает Раяна, убирая вымытые чашки в сушку.

— Нет, я нормально себя чувствую, — преувеличиваю немного… или много? Если Самсонов узнает, что я со шмыгающим носом и с температурой пошла на занятия, точно похитит и запрет у себя в доме. Он и так с трудом терпит мои отказы переехать к нему. А тут такая причина.

Возможно, я бы уже вернулась к Яну, чтобы проверить наши отношения. Хочу дать нам второй шанс. Только совместное проживание даст понимание, сможем ли мы построить крепкие отношения. Ян не настаивает на близости, но пора переступить последний барьер, не мучить нас обоих.

Наверное, я еще несколько недель назад могла остаться у него на выходные, тогда бы все и произошло, но я не могла оставить Раяну. Болезненный разрыв с Кайсыновым убивает ее. Она на себя стала не похожа: бледная, несчастная, грустная, потерянная. Я понимаю подругу. Когда мы с Яном расстались, я думала, умру от боли. Я не решаюсь ей признаться, что у нас с Самсоновым все налаживается. Хотя знаю, что Раяна за нас порадуется, но я не хочу оставлять ее одну. Вот если бы их помирить с Демоном… но как это сделать?

Выходим с Раяной из общежития. Начинаю ощущать действие порошка — нос почти не течет, но очень хочется спать. На улице морозно, холодный воздух обжигает дыхание, слег слепит глаза. Чувствую себя разбитой и очень слабой, все-таки нужно было сегодня остаться и провести время в постели.

Проходим через проходную, мой телефон начинает вибрировать в кармане, раздается любимый рингтон. Удивляюсь, увидев на экране имя отчима. Тревога заползает в душу, вдруг что-то случилось с Яном?.. Или с мамой?

— Доброе утро, Ника, — слышу приятный голос Эдуарда Викторовича.

— Доброе утро, — стараюсь не паниковать. Вроде бы голос бодрый. Значит, с Яном и мамой все хорошо?

— Я вот по какому вопросу звоню, Ника, — выдерживает паузу, словно собирается с мыслями. — Помнишь, ты банковскую карту потеряла?

— Да, помню, — чувствую какой-то подвох в его вопросе.