Нимб для президента

Почти недавно, начало девятнадцатого века…

Скудное петербуржское солнце с трудом пробивалось из-за низко плывущих по небу туч, бледными лучами освещая громоздкий силуэт Михайловского замка. Император, стоя у окна, внимательно наблюдал за происходящими на влажной после недавнего дождя площади перед дворцом строевыми учениями гвардии, пытаясь выискать в достаточно слаженных движениях преображенцев хоть малейшую ошибку. Это могло бы стать ещё одним поводом приструнить распоясавшихся за время женского правления гвардейцев, каковой факт существенно беспокоил Павла. Задуманная им реформа армии вошла в решающую фазу, и надо было достаточно жёстко прошерстить элиту, чтобы остальные армейские части в полной мере осознали, что значит порядок и дисциплина. Но сегодня, как назло, гвардейцы, весьма впечатлённые решительными действиями императора, старались изо всех сил, и придраться было решительно не к чему. Павел Петрович отвернулся от окна и, взяв в руки небольшой колокольчик, слегка его встряхнул. Негромкого звона оказалось достаточно, чтобы в комнату стремительно влетел дежуривший за дверями офицер.

– Ваше императорское величество?! – гаркнул офицер, вытянувшись во фрунт.

– Тише, тише, поручик. Граф Кутайсов прибыл?

– Так точно, Ваше величество!

– Проси.

Через минуту в зал мягкой походкой уверенного в себе человека вошёл Кутайсов, одетый в свой любимый красный мундир мальтийского ордена.

– Здравствуй, Иван Павлович, зачем искал встречи? – император присел на один из стульев подаренного ему недавно английского гостиного гарнитура.

– Ваше императорское величество, – подвижное восточное лицо Кутайсова выражало крайнюю степень нетерпения, – у меня есть для вас очень любопытный персонаж. Будет ли Ваша воля уделить ему время?

– Персонаж? – приподнял левую бровь Павел. – Надеюсь, это не какой-нибудь дервиш?

– Ваше величество необыкновенно проницательны, но на этот раз не угадали – речь идёт о купце. Персидском купце! – Кутайсов так выделил последние слова, что можно было подумать, будто за дверью смиренно ждёт аудиенции сам Папа Римский.

– Помилуй, граф! Что за фантазии – мне тратить время на купца? Для этого есть министр, коллегия, наши купцы, в конце концов! Что это тебе в голову взбрело?

– Ваше величество, Ваше величество, прошу Вас, не гневайтесь. Купец этот необычный, а главное, – тут Кутайсов поднял вверх палец, – он обладает очень важными и чрезвычайно секретными сведениями касательно Буонапартия и его связи с тайными орденами. Но изложить это он намерен только Вам лично, Ваше величество. Он безопасен, за это я ручаюсь.

– Ну что ж, если ты так настаиваешь, то, пожалуй, мы примем этого купца. Надеюсь, у него действительно есть, что нам сообщить, достойное нашего внимания, – император, не любивший тратить время попусту, строго посмотрел на графа, который сумел зацепить Павла на его страсти ко всяким рыцарским и орденским атрибутам, а также ненависти к Наполеону.

Вошедший купец оказался достаточно высоким, стройным человеком в европейском платье, но в тюрбане, с аккуратной бородкой и усами, и в лице его было больше европейских, чем азиатских черт. Он вежливо, с большим достоинством поклонился императору и замер в позе, более наличествующей индийскому Радже, чем персидскому купцу. Павел внимательно оглядел посетителя и, заметив величественность его позы, перевёл взгляд на лицо купца, надеясь найти там следы обычной, свойственной купцам из Персии, подобострастности. Но и на челе перса не было никаких следов угодливости, напротив, оно было полно чувства внутреннего достоинства и уверенности в себе, обыкновенно столь присущего гордым английским лордам. Это впечатление подчёркивали неожиданно яркие голубые глаза, в которых наличествовал ум и проскакивали весёлые искорки.

– Ваше императорское величество, позвольте представить Вам моего хорошего знакомого, достойного Руслана аль-Аринам, – с поклоном провозгласил граф Кутайсов.

– Добро пожаловать, уважаемый господин аль-Аринам, – чуть кивнув, по-французски обратился император к купцу. – Чем же вы хотите нас поразить? – с лёгкой усмешкой продолжил он.

– Позвольте, Ваше императорское величество, выразить Вам своё глубочайшее почтение и пожелать долгих лет жизни и всяческого процветания вашей благословенной Богом стране при вашем мудром правлении, – на чистейшем русском языке серьёзно ответил перс. – Поразить Вас, я думаю, будет тяжело, но у меня есть прелюбопытные сведения, которые, я надеюсь, смогут Вас хоть немного заинтересовать. Но для начала, Ваше величество, позвольте показать вам небольшой фокус, у нас в Персии очень любят фокусы. Вы не будете возражать?

– Что ж, извольте, – милостиво согласился Павел, изрядно скучавший в этот день и оттого согласный потерпеть небольшое лицедейство.

– Силь ву пле, – отчётливо произнёс перс и медленно растаял в воздухе.

– Э… – протянул чуть побледневший император. Затем он осторожно сдвинулся с места и провёл рукой в воздухе там, где только что стоял необычный гость. Рука его не встретила никакого препятствия, и Павел сконфуженно повернулся к графу, пристально смотревшему на действия повелителя.

– Граф, что это значит? – опомнившись, холодно обратился Павел к Кутайсову.

– П-п-простите, Ваше величество, я и сам некоторым образом в недоумении, – пробормотал не веривший своим глазам граф.

– Это значит, Ваше величество, – раздался голос из противоположного угла залы, – что я хотел, чтобы Вы отнеслись к моим словам со всевозможной серьёзностью.

Император и граф мгновенно обернулись и остолбенели – гость полностью изменил внешность. Теперь это был высокий худощавый мужчина в типичной славянской народной одежде – расшитая сложным рисунком белая рубаха, светлые штаны, лапти, а в правой руке – сучковатый деревянный посох с сидящей на его навершии сове. Изменилось некоторым образом и лицо гостя – борода заметно удлинилась и поседела, а вместо чалмы на длинных волосах теперь был обруч. Зато величавости в его облике заметно прибавилось, а глаза прямо-таки обжигали холодным синим пламенем.

– Позвольте, Ваше величество, поведать Вам поучительную историю, связанную с далёким прошлым Европы, – подошедший ближе таинственный гость сделал лёгкое движение рукой, и стулья сами деловито подползли к государю и графу. – Присаживайтесь, Ваше величество, история будет долгой. Да и Вы, граф, садитесь. Вы же не будете возражать, государь?

Павел сумел только совершить неуверенное движение головой, означавшее – пусть садится.

Как только они сели, в комнате непостижимым образом стало темно, а потом Павел и Кутайсов, вдруг, оказались внутри неярко освещённой, огромных размеров зале, потолок и стены которой терялись во тьме. Посреди залы стоял длинный, овальный, очень громоздкий каменный стол, а за столом сидели люди в старомодных одеяниях. Кто-то из сидящих был в доспехах, кто-то в богатой, расшитой золотом и драгоценными камнями одежде. В свете факелов трудно было разглядеть точно черты их лиц, но и того, что было видно, доставало, чтобы понять – собрались здесь люди не первой молодости, но отнюдь и не старики, и каждый из них просто-таки олицетворял собой Власть и Могущество. Собравшиеся вели неспешный разговор, свидетелями которого и стали император и граф, которых, кстати, никто не замечал. Они же, поначалу растерявшись, постепенно осознали, что их не видят, успокоились и стали с любопытством вникать в происходящее. А оно и в самом деле было интересным…

… – Таким образом, мы сможем призвать в поход около десяти тысяч рыцарей в полном снаряжении. Учитывая германцев, западных славян, а также этот сброд, который насобирает Пётр Пустынник, получается недурное войско, около шестидесяти-семидесяти тысяч. Вопрос только один – куда направить силы? На Византию, далее на Иерусалим, а затем в Индию или, всё-таки, сначала на Киев? – сказавший это был в рыцарском одеянии, но видно было, что он больше привык находиться вдали от поля битвы, слишком уж лощёным было его лицо.

– Киев нам уже не интересен. Волхвы ушли, – начал отвечать другой, в кардинальском облачении, – а их витязей мы одолели. Русь уже стала христианской, мы сумели полностью уничтожить все воспоминания об их богах.

– Не надо, Шестой, быть таким уверенным, – подал голос мужчина с графской короной на голове, сидевший посредине одной из овальных дуг стола. – Уничтожить память можно лишь тогда, когда уничтожишь всех её носителей, а нам это сейчас не по плечу. Но операция по устранению волхвов, безусловно, была очень успешной. Я до сих пор не понимаю, почему они не стали сражаться, а сами себя сожгли, но этого нам уже, видимо, не узнать никогда. Сетх с ними. О Руси мы можем больше не беспокоиться, там всё кончено. Если, конечно, ошибок не наделаем. А вот Азия… Как же некстати появился этот Мухаммад, чтоб меня черти взяли! Нам нужен плацдарм в Азии, и пусть это будет Иерусалим. Тем более, что там стоит Ускоритель…

– Ты прав, Первый, нам нужен Иерусалим. А заодно сметём Византию, слишком уж вольготно стали вести себя её императоры, забыли, кому они властью обязаны, – жёстко поддержал Первого рыцарь, сидевший напротив.

– А разве они знали? – удивился Первый. – Мы же им ничего и не сообщали, вроде бы. Или я что-то пропустил, Второй?

– Константин знал, – ответил вместо Второго кто-то из плохо освещённого дальнего закругления стола.

– Вспомнил, тоже мне… Константин знал… Да когда это было, – усмехнулся Первый. – Ладно, пока мы тут, в Европе, пытались империю возродить, они там, в Азии, несколько оторвались от реальности. Эх, жаль, Карла нельзя вернуть. Не зря, Второй, ты обозвал его Великим, мужик попался толковый, да и власть любил. Может быть, мы можем что-нибудь придумать, чтобы кого-нибудь, ставшего для нас очень полезным, оставлять жить подольше? Эй, Двенадцатый, что думаешь?

Двенадцатый, одетый в яркий лиловый халат алхимика с вышитыми на нём серебряными звёздами, скривился, как от лимона, и нехотя прокряхтел:

– Чего там придумывать… Провести кое-какое генетическое вмешательство да к Ускорителю привезти на пару месяцев. Лет триста после этого ещё проживёт. Вот только, зачем? Что нам эти недоумки, мало их, что ли? На место одного более-менее толкового сразу трое приходят, вон как они плодятся. Я думаю, что нам скоро, наоборот, придётся как-то ограничивать их популяцию, иначе не избежать проблем. Война – это вы хорошо придумали, а я пока с вирусами поработаю, может быть, тоже что-нибудь действенное найду…

– Да, жёстко ты настроен. Впрочем, ты, наверное, прав, людей нам хватит. Что в Британии? – Первый бросил вопросительный взгляд в самый тёмный сектор стола.

– В Британии всё идёт своим чередом. Мы основали новую династию, всех северян прогнали, – из-за плохого освещения не было понятно, кто ответил Первому на его вопрос.

– Вот и замечательно. Старайтесь, чтобы цепочка не прерывалась, нам важно вести их род от нашего драгоценного бога, – кивнул Первый. – Пусть набирают силы. Как вы думаете, когда настанет пора открыть им Закатный материк?

– Пока рано, Первый. Пусть ещё размножаются, а то на самом деле не так уж их и много, что бы ни думал об этом Двенадцатый. Давайте лучше с коранистами разберёмся, Византию прижмём, а потом уже и новые земли отправим осваивать. Там, на Закатном материке, кстати, какие-нибудь сдвиги по аборигенам имеются? Как их правильно, ацтеки, майя? Что скажешь, Четырнадцатый? Ты у нас отвечаешь за этих дикарей, – Второй скептически посмотрел на сидевшего от него справа мужчину в грубоватой одежде, по всей видимости, морехода.

– Никаких существенных подвижек, – развёл руками Четырнадцатый. – Никаких новых идей они воспринимать не хотят, единобожие не принимают, всё ждут красивых белых бородатых богов. Дети Посейдона нам ужасно нагадили своим желанием помочь этим дикарям. Первый, ну ты же помнишь, ты сам там когда-то поработал.

– Это Дети Посейдона за Вавилон нам так отомстили, жаброхвостые, – зло бросил сидевший рядом с Первым мужчина, одетый в камзол, до того усыпанный драгоценными камнями, что его блеск вызывал боль в глазах.

– Ну что ж, пусть их. Когда наши рыцари, кстати, тоже белые и бородатые, туда придут, мы им разрешим не церемониться с этими обезьянами. Золото всё спишет. Только придётся ждать, пока рыцари для такого похода созреют. А пока пусть лучше приберут к рукам Индию да Хинов. Думаю, после Иерусалима туда будет открыт лёгкий путь, а? – Первый обвёл собеседников торжествующим взглядом.

– Не знаю, – неуверенно ответил Третий. – С Александром тогда всё не очень хорошо вышло.

– Тогда Арии ещё сильны были, мы слишком рано решили выступить. Но опыт получили неплохой. Зато теперь знаем, что надеяться надо больше не на силу, а на культурное сотрудничество и деньги. Вот подрастим наших англичан и спустим их на Персию, Индию и Китай, пусть учатся тонкой работе. Мечом махать – много ума не надо, – эту реплику произнёс наконец-то проявившийся из тёмного угла мужчина в очень скромной, просто-таки аскетической одежде, создававшей диссонанс на фоне сверкавших железом и золотом нарядов остальных.

– Зато надо иметь мужество и силу, – едко ответил тот, кого наши зрители услышали при своём появлении. – Тебе, Седьмой, лишь бы интриги плести. Вот о чём нам стоит позаботиться, так это о том, чтобы уничтожить мусульман. Иначе ни в какую Индию мы не попадём. А для того, чтобы быстро передвигаться по миру, нужны быстроходные корабли. Может быть, попробовать поговорить с Детьми Посейдона, пусть поделятся технологиями?

– Нет. Ничего нам посейдонята не дадут. Не хотят они нам помогать. Ну, да это до времени, потом сами помощи просить начнут, когда люди достаточную силу наберут. Подождём, – ответил Второй. – Первый, нам надо подумать, какую идею внедрить в тупые головы этих бандитов. Чтобы они не думали, что зря в Иерусалим пошли, – Второй был серьёзен.

– Конечно, надо. Разумеется, у них должна быть очень привлекательная идея. Какие будут мысли, Двадцатый, ты у нас главный выдумщик?

– Т-т-тут всё просто, – слегка заикаясь, ответил Двадцатый. – Я уже в-в-всё п-п-придумал. Мы с-с-создадим для них несколько т-т-тайных обществ. Для этого с-с-самым фанатичным из них подкинем сведения об артефактах – о г-г-гробе господнем, о чаше Г-г-грааля, ещё какую-нибудь м-м-мишуру подходящую. Кто-нибудь из нас изобразит Святого духа, накачает их энергией, немного з-з-знаний подкинет, чтобы те значимость свою почувствовали. Д-д-дадим им золота, пусть играются. Пусть замки с-с-строят, ритуалы п-п-придумывают. Пусть их с-с-связывает общая идея особой сопричастности к святыне, п-п-пусть они думают, что они не такие, как все. Заодно отработаем с-с-схемы с передвижением денег и работу со ссудами. Одежду какую-нибудь поярче придумаем, тайну пострашнее. У меня даже название есть – «Орден Замка». Я в Париже и м-м-местечко присмотрел для их резиденции.

– Ну, Двадцатый, нуты и м-м-молодец, – поддразнил коллегу Седьмой.

– Молодец-то, молодец, но меня вот что беспокоит, – озабоченно потёр бородку Второй. – Мы можем создать силу, над которой будет тяжело удерживать контроль. Как бы она против нас не обернулась…

– А, брось, Второй, – успокоил его Первый. – Разделяй и властвуй – вот лучший способ работы со всеми силами. Мы же всё время будем держать в руках все их тайны. Для равновесия создадим несколько орденов, в том числе и при церкви. Эти игры нами давно сыграны…

…Картинка подсмотренного Совета пропала так же внезапно, как и появилась. Вернулась реальность, освещённый зал дворца и тихий шёпот императора:

– …и избави нас от лукавого… – Павел несколько раз перекрестился, а затем, робко подняв руку, сотворил крестное знамение в сторону Руслана, который опять превратился в мужчину средних лет окончательно европейской наружности, даже тюрбан с его головы пропал. Руслан с любопытством взглянул на Павла, а потом спокойно сказал:

– Ваше величество, я понимаю Ваши сомнения, но поверьте – я не сатана и не его слуга. Впрочем, на них Ваше крестное знамение вряд ли подействовало бы… Будь Вы святым – может быть…

– Что вы хотите? – хрипло произнёс император, с трудом поднялся со стула и, пересиливая страх, почти вплотную подошёл к Руслану. Граф Кутайсов так и остался сидеть с абсолютно отрешённым лицом, вперив в пространство пустой бессмысленный взгляд.

– Кто же вы тогда такой, чёрт вас возьми?

– Не ожидал от столь набожного человека, как Вы, Ваше величество, такой несдержанности, – улыбнулся Руслан. – Давайте присядем и спокойно поговорим.

Император, порывавшийся закричать, вздохнул, махнул рукой и пошёл обратно к стулу, на ходу мимолётно удивившись, что прошло уже столько времени, а никто так и не потревожил их уединение.

– Я несколько отвлёк внимание Ваших слуг, государь, чтобы они нам не мешали, – спокойно произнёс Руслан, усаживаясь по-турецки рядом с царём на неожиданно возникший коврик. – Уж, простите, Ваше величество, я без церемоний. Поверьте, я понимаю, что Вы взволнованы и вряд ли сейчас испытываете по отношению ко мне добрые чувства. Я прошу у Вас прощения за то, что досадил Вам и заставил испытать неудобство, но у меня не было другого выхода – мне необходимо было прийти к Вам и побеседовать. На российском престоле должны быть правители, которые знают, что на самом деле происходило и происходит с миром, а не безвольные пешки, душевнобольные или подчиняющиеся собственной плоти женщины.

– Я бы попросил вас, сударь, – мрачно глядя на необычного гостя, сказал Павел, – не позволять себе оскорбительных намёков в адрес моих предков.

– Простите, Ваше величество, но я знаю, о чём говорю. Впрочем, прошу меня извинить, если Вас это обижает, у меня не было таких намерений. Мой визит сюда преследует всего лишь одну цель – открыть Вам правду, а уже дело Вашей совести, принять её или нет. Но почему-то я уверен, что Вы разберётесь, ведь Вы очень умный и верящий Богу человек.

– Оставьте ваши нелепые похвалы и переходите к делу. Хочу я того или нет, мне всё одно придётся сейчас выслушать вас, не так ли? – Павел обречённо вздохнул. – Только берегитесь, ежели слова ваши окажутся пустыми!

– Ну что ж, извольте. Сначала о себе. Как Вы уже поняли, я не перс. Я – один из хранителей русского духа, когда-то почти уничтоженного теми, чей Совет мы с Вами только что наблюдали. Как Вы и сами догадались, было это давно, около шестисот лет назад. Для Вас это срок и срок большой, а вот для них – так, пустяки. Но и для меня, к сожалению, тоже. Мне удалось присутствовать при этом разговоре, только сами говорившие об этом, хвала Всевышнему, не догадывались. Поверьте, Ваше величество, я не душевнобольной, ведь Вы это всё и сами видели, своими глазами.

– Это ещё ни о чём не говорит, – перебил Павел, – вы, сударь, видимо, колдун или изрядный фокусник. Вот и заставили меня всё это увидеть.

– Разумно, государь. Сознаюсь, можно было обойтись и без показа Вам этих забавных картинок, но тогда Вы бы меня слушать не стали. А так – мне удалось привлечь Ваше внимание. А вот в том, что увиденное Вами было не иллюзией, не фата-морганой и не каким-нибудь фокусом, Вы, Ваше величество, сумеете убедиться позднее, когда я представлю Вам неопровержимые доказательства. Дело в том, что из увиденного Вами вытекает вторая часть нашей беседы. Вы человек, безусловно, умный и из услышанных слов сумели сделать вывод, что миром правят вовсе не цари и короли, и даже не императоры, а всего лишь небольшая, ничтожная по численности, но, отнюдь, не по могуществу, кучка чрезвычайно таинственных особ. Как ни огорчительно вам это осознавать, Ваше величество. В правлении своём они опираются на британский королевский двор, чью родословную они пытаются вести от Иисуса Христа. А вы не знали, государь? Так оно и есть, корни у британской монархии действительно древние и уходят в иудейские колена, вот только вряд ли в этом роду был подлинный Иисус.

На лицо Павла было страшно смотреть, казалось, ещё секунда – и он либо сорвётся в один из своих истеричных припадков, либо его хватит удар.

– Я умоляю вас, Ваше величество, спокойно воспринимать мои слова. Всё, что я говорю, безусловно будет Вам подтверждено документами, древними манускриптами и современными бумагами, – отреагировал на состояние Павла Руслан. После долгого, пристального взгляда на императора, от которого тот стал более спокойным, мнимый купец продолжил: – Второй опорой этих мировых правителей являются банкиры-иудеи. Вы, конечно же, слышали фамилию Ротшильд? Очень мерзкая личность, не правда ли? Третья их опора – это Папский престол. Да, да, Ваше величество, к сожалению, церковь – это лишь средство управления народами. Это Вы тоже сможете понять из документов, которые я вам представлю. И последняя опора, якобы тайная, но та, о которой все знают, это – ордена. Тайные и явные. Как они были созданы, Вы слышали. А ведь Вы, Ваше величество, являетесь Магистром Мальтийского ордена госпитальеров, не так ли? Нет, нет, прошу Вас, не гневайтесь, я не пытаюсь утверждать, что Вы находитесь под чьим-либо управлением и выполняете чью-то волю, отнюдь. Для Вас это просто романтическая игра, как я понимаю. Красивая сказка, подкреплённая идеей о всеобщем счастье и братстве. Каждого ловят на своё – кого-то на власть и богатство, кого-то на титулы, кого-то на красивые слова. Они в этом деле мастера, Ваше величество.

– А Бонапарт? – справившись со своим гневом, заинтересованно спросил император.

– О… Наполеон – это не человек, это демон! Для него нет ни Бога, ни Дьявола. Он старается никому не подчиняться, думает, что играет свою игру. Он очень талантлив, но слишком самоуверен, а потому его сумеют обмануть. И тогда он погибнет, а вместе с ним и Европа. Но Вы, Ваше величество, лично Вы, ещё можете всё исправить.

– Каким же образом? И почему я, всё-таки, должен вам верить? Может быть, это вы и есть Люцифер? – Павел встал со стула и начал нервно расхаживать по зале, бросая в сторону Руслана подозрительные взгляды.

– Я, Ваше величество, и не надеялся, что Вы сразу мне поверите, несмотря на все мои попытки Вас убедить. Но, как я уже не раз Вам сказал, я подготовил множество письменных свидетельств. Многие из них уникальны и имеют возраст, сравнимый с возрастом вашей цивилизации. И те, кого Вы смогли увидеть с моей помощью, отдали бы приличную часть своего могущества, лишь бы эти документы никогда не появлялись, клянусь Вам. Изучив их, Вы сможете проверить, насколько я был честен с Вами. Они будут предоставлены в Ваше распоряжение сразу же после нашей беседы. Единственное, о чём я вынужден Вас просить, – это никому не открываться, даже своим близким соратникам, и хранить предельную осторожность. Я знаю Вас – получив в руки доказательства, Вы сразу начнёте действовать. Так вот, не наломайте сгоряча дров, иначе Вас убьют, – Руслан продолжал сидеть и наблюдать за мечущимся взад и вперёд императором.

– Пусть попробуют! Кишка тонка! – выкрикнул Павел в воздух и потряс кулаком. Потом он остановился и, склонив голову набок, внимательно посмотрел на Руслана: – Что ещё вы можете мне поведать, сударь? Надеюсь, вы не пропадёте после того, как пришлёте мне бумаги? Если всё так, как вы описываете, то мне понадобятся помощники, а вы, судя по всему, обладаете весьма необычными возможностями.

– Когда Вы ознакомитесь с содержимым документов, то поймёте, что необходимо совершить несколько неотложных дел. Перечислю. Вам надо будет помириться, более того, подружиться с Наполеоном и в союзе с ним начать войну с Британией, чтобы вышибить из-под тех, кто считает себя земными правителями, самую важную опору. Совместно с этим необходимо будет направить свои силы в Северную Америку, чтобы не дать сформировать там государство нового, масонского типа. Общих сил Франции и России на это хватит. Далее, Вам как главе Русской церкви надо будет заняться реформированием догматов христианской религии, особенно тех её постулатов, которые касаются Ветхого завета и статуса иудеев как богоизбранного народа, чтобы, наконец-то, Русская церковь стала Православной не на словах, а на деле. Далее. Необходимо разогнать все масонские ордена, действующие в Российской империи, а затем и в Европе, арестовать их лидеров, в том числе упразднить столь милый Вашему сердцу Мальтийский орден. Поверьте, Ваше величество, – умиротворяющим голосом сказал Руслан, увидев, что император опять готов впасть в ярость, – Вы сами этого захотите, когда узнаете, какую роль играют масоны в установлении нового мирового порядка. Вы давно не мальчик, и Вам придётся расстаться с игрушками, пусть и любимыми, ради блага России и всего мира. Ещё одно. Если хватит на то Ваших сил, то нужно будет арестовать всех банкиров-иудеев, а деятельность банков приостановить, перевести её в другое русло. В любом случае никогда более не берите займы у иностранных банкиров и не давайте им прав на выпуск денег в России, как бы Вас ни убеждали, что это полезно для государства. Выпуск денег всегда должен оставаться монополией государства. И вообще, если хотите, чтобы в России были мир и спокойствие, – не допускайте европейских иудеев к управлению государством и финансами. Только перейдя в Православную веру и делами доказав истинность своих намерений, они могут получить возможность касательства к этим вопросам. И ещё, это очень важно, но в передаваемых Вам документах об этом написано не будет, поэтому сообщу Вам это устно, – на этих словах императору показалось, что их будто накрыл невидимый полог, а время остановилось. – Где-то в персидских или в индийских, или в афганских горах хранится величайшая реликвия всех Арийских народов – Кладезь Силы. Он обладает несказанным могуществом, которое никто не в силах превозмочь, и сможет помочь нам победить всех врагов и открыть людям Истину. Только сам Кладезь Силы выберет Достойного, а наше дело – отыскать его или хотя бы взять под контроль ту землю, где он хранится. Может быть, не нам, так нашим потомкам он откроет свою Мощь. Поэтому будьте готовы вступить в войну за владение Индией и Персией. Это должна быть главная военная цель России, неважно, в Ваше ли правление или в будущее правление Ваших наследников она осуществится. Составьте по этому поводу тайное завещание и назначьте того, кто честно сумеет донести его до Ваших потомков. Я, разумеется, всегда буду рядом и буду Вам всемерно помогать, но на виду пока быть не смогу. Будем поддерживать тайную связь, – Руслан встал, и лицо его оказалось прямо напротив лица Павла. Двое мужчин долго смотрели друг другу в глаза, пока Павел не выдержал и не отвёл взгляд.

– Не знаю, почему, – тихо сказал он, – но я верю каждому слову, что вы сказали. Надеюсь, это не колдовство.

– Не сомневайтесь, государь. Если бы я хотел Вас околдовать, мне бы не пришлось перед Вами открываться, даже показываться Вам на глаза, – твёрдо успокоил Павла Руслан.

– Тогда почему вы, при всём своём могуществе, не справитесь с супостатами сам, ведь это вам по силам? – с надеждой спросил император.

– К сожалению, нет, не по силам, Павел Петрович, – грустно покачал головой Руслан. – Моя надежда в том, что достойные и праведные люди, такие, как вы, захотят мне, а главное, себе, помочь.

– Тогда почему Господь это терпит? Ведь это же всё происки лукавого? – Павел опять несколько раз перекрестился.

– «Бог не меняет ничего с людьми до того, пока люди не изменятся сами». Это Коран. И ещё: «Отныне каждый сам, с усилием, должен войти в царствие небесное». А это Иссу. Мы все – дети Божьи, и Он, как любой отец, позволяет своим детям самим выяснить, кто прав. Надеюсь, что правыми окажемся мы… – и на этих словах Руслан медленно растаял в воздухе…

На следующий день император Павел Первый получил несколько опечатанных сундуков с документами, доставленных на редких для Петербурга верблюдах, управляемых молчаливыми, чёрными, как смоль, погонщиками-абиссинцами.

11 марта 1801 года император Павел Первый был убит заговорщиками в своей спальне в Михайловском замке. Среди заговорщиков был Великий Поместный Мастер масонского ордена в России, а сам заговор был организован британским послом. Посланное Павлом на завоевание Индии Войско Донское во главе с атаманом Платовым было возвращено назад указом Александра Первого, нового императора Российской империи. Он же позволил начать печатание и распространение в России Ветхого завета и установил прочные отношения с банкирской семьёй Ротшильдов…