Нимфа рабыня в гареме у Дракона господина

Он соединил узлом ее локти, заставив выгнуться спину, и выставить вперед грудь с возбужденными сосками. Продолжил связывать руки вместе, медленно доходя до кистей.

Отошел, любуясь своей работой. Подошел к стоящей в углу кушетке, выдвинул ее на середину сцены, и подхватив свою рабыню на руки уложил на спину.

— Согни ноги в коленях, — очередной строгий приказ. Его голос оставался холодным, даже колючим.

Обмотав веревку несколько раз вокруг ее лодыжки, зафиксировав ее узлами, он принялся обвязывать ногу, соединяя верхнюю и нижнюю часть. В итоге согнутая в колене нога была полностью обездвижена. Такие же действия блондин провел и со второй ногой.

Танея лежала связанная с широко расставленными ногами. Выставленная на всеобщее обозрение, доступная и покорная.

Господин поставил ее на колени на кушетке, провел рукой по груди, наклонился взял в рот сосок. Она стонала, жадно откликаясь на любое его движение. Блондин резко потянул вверх сосок второй груди, выкручивая и сильно сдавливая его. Наставница охнула от боли, глаза заблестели, и в них читались восхищение и покорность.

Мужчина взял плеть:

— Считай удары и благодари меня за каждый.

Кожаные ремни рассекли воздух и опустились на роскошную грудь.

— Один, спасибо мой благодетель, — она смотрела на него с восхищением.

Удары шли без передышки один за другим, то справа, то слева, сила возрастала, кожа покраснела, соски вздымались и трепетали. Танея неизменно благодарила, продолжая отсчет. Она стонала, жадно ловила ртом воздух. Наставница была прекрасна в своем подчинении. Связанная, обездвиженная и на удивление грациозная.

На пятидесятом ударе, он резко отбросил плеть в сторону, и вновь уложил ее на спину. Взяв в руку свечу, стал капать воском на разгоряченное раскрасневшееся тело. Горячие капли падали на грудь и соки, Таняе издавала смесь стонов и криков, еще шире раздвигая ноги, принимая боль из рук своего господина.

Блондин переместился дальше, капая на живот. Свободной рукой провел у нее между ног:

— Ты все промокла похотливая рабыня!

— Да, мой господин, мои соки текут, а лоно горит, от желания к вам!

Он тут же стал капать свечей между ее ног, вызвав острый крик боли. Она подняла голову, наградив мужчину взглядом восхищения, в глазах застыли слезы наслаждения. Наставница прерывисто дышала, в немой мольбе о продолжении.

Капли воска падали со свечи на половые губы и клитор. Танея кричала и раздвигала ноги шире. Она подчинялась, и никто не мог усомниться в ее искренности.

Господин отставил свечу, резко поднял рабыню и поставил на пол. Достал член. Глаза наставницы заблестели еще сильней, она открыла рот, с готовностью принимая его. Блондин действовал жестко, схватив ее за волосы, стал буквально проталкивать свою плоть внутрь. Стараясь войти в нежный ротик до самого конца. Танея покорно принимала его, хрипела, задыхалась, и вновь и вновь подавалась вперед, не желая выпускать плоть господина.

В тот момент его наслаждение стало ее наслаждением. Доставляя удовольствие, она получала в избытке его сама. Он хотел только ее, отдавался ей, именно она была источником его желаний. Именно она могла исполнить все для своего господина.

Все ее тело говорило об удовольствиях, было что-то завораживающее в происходящем. Некий скрытый смысл, незримая связь, между господином и рабыней, их связывали путы гораздо сильнее веревок или плотских желаний.

Он стонал, закрывая глаза, зная, что она вся принадлежит ему. Осознание ее полного подчинения многократно усиливало удовольствие.

Блондин отпустил наставницу. Член пульсировал, требуя разрядки, дыхание прерывистое. О публике, наблюдающей за ними, никто из них и не вспомнил. Сейчас они принадлежали друг другу в своем диком единении.

Танея вновь оказалась у него на руках, а потом на кушетке. Господин вошел в открытое жаждущее лоно, держа руки на ее грудях, нещадно теребя соски. Их крики слились воедино, это была песня их блаженству.

Воздух пропитался страстью и диким желанием. Оргазм настиг их одновременно, заставив биться в спазмах удовольствия. После они еще долго неподвижно смотрели друг другу в глаза. Некий молчаливый диалог, их секрет, их нежные признания, не предназначенные для любопытных чужих ушей.

Блондин поднялся, развязал наставницу, заботливо отер воск, нежно гладил ее тело, спрашивая о самочувствии. Он превратился и другого человека. Внимательного, трогательного, и сейчас в нем невозможно было угадать сурового господина.

Эрида почувствовала, как у нее между ног расползается влага. Ей сложно было справиться с собственным дыханием, и появилось стойкое, непреодолимое желание, ощутить подобное действо на себе, а в главной роли непременно должен быть Сенард.

Глава 26

— Надеюсь, девочки, вы сделали для себя правильные выводы. Это был маленький пример к чему надо стремиться.

— Только у тебя отношения с партнером, а когда человек не знаком, так сразу сложно что-то подобное осуществить. Тут у вас взаимность скользит в каждом движении, чего у нас не будет сразу. А может и никогда не случится, — недовольно нахмурив брови, произнесла все та же толстушка.