Нимфоманка

Север брел пустынными улицами, совершенно не представляя, что делать дальше. Вдруг глаза резанула реклама ночного клуба. Эх, были бы деньги… А кстати, сколько имеется денег? Ого! Струхнули джигиты, целую кучу баксов отвалили!.. Впрочем, за год почти бесплатной каторжной работы — нормально…

Так, внешний вид… Если кабак молодежный — сойдет. Если нет — могут не пустить. Впрочем, терять один черт нечего…

Кабак оказался молодежный, но дико дорогой. Публика соответствующая: детишки «новых русских» и примазавшейся к ним «творческой интеллигенции», темные дельцы, воры, мафиозные боевики, шлюхи — короче, вся демократическая грязь, шакалье. Сделав заказ, Север попросил официанта:

— Пожалуйста, никого ко мне не подсаживайте, ни девочек, никого. Хочу посидеть один.

Тот понимающе кивнул. Клиент платил щедро, валютой, таких следует уважать. Халдей даже позволил себе дать совет:

— У нас потрясающий стриптиз. Рекомендую обратить внимание.

Белов взглянул на сцену.

— Ничего потрясающего не вижу! — буркнул он.

— Подождите! Это все чушь, прелюдия! Вот выйдет Алая Роза, тогда смотрите! Уверяю вас — глаз не отведете!

— Что ж, посмотрим, — Север кивком отпустил официанта, выпил водки, вилкой поддел гриб. Сегодня гульнем, а завтра — хоть трава не расти. На стройку или куда-нибудь еще, где дают общагу… Интересно, чеченцы будут мстить? Небось будут… Может, уехать?

— Алая Роза! — торжественно объявил конферансье, Зал притих. Свет стал медленно гаснуть.

4

…Она была восхитительна. Хрупкая, почти прозрачная, она сделала эту хрупкость главным своим оружием. И выиграла. Ее хотелось прижать к сердцу, заслонить собой, укрыть от всего мира. А когда она разделась, хотелось крикнуть: «Стой! Остановись! Не надо! Ты и так слишком хороша, слишком беззащитна для дикой жизни, кипящей кругом! Сохрани последнюю оболочку, способную спасти твою чарующую красоту хотя бы от пожирающих взглядов!» И когда последняя оболочка все же падала, становилось почти больно…

…Север вышел из кабака пораженный. Он никогда не считал стриптиз искусством — так, баловство для похотливых старичков. Но номер Алой Розы потряс Белова. Своим танцем девчонка словно символизировала судьбу Женщины в мире чистогана, насилия и подлости. Беззащитную судьбу слабого, нежного существа, отданного власти денег, похоти, нечистых потных рук…

Север вдруг остановился. Черт, а идти-то по-прежнему некуда. Хорошо, догадался поменять часть долларов на рубли. Белов подошел к коммерческому ларьку, купил полиэтиленовый пакет и три бутылки водки. Так, попробуем устроиться…

Возле жилого вагончика — так называемой бытовки — тосковали три мужика. Север сразу определил характер их мучений — сегодня пятница, а выпить работягам не на что. Рискнем…

— Здорово, мужики! — воскликнул Белов, подходя. — Ночевать не пустите?

— Койка свободная есть… — задумчиво сказал старший из троих. — А чем расплачиваться будешь? Деньгами?

— Зачем? Все уже куплено! — Север тряхнул пакетом.

— Ишь ты! Догадливый… Сам-то кто будешь? Не бандит?

— Могу показать паспорт.

— Давай!

Мужик долго, придирчиво разглядывал документ.

— Прописки нет! — объявил он.

— Беженец я. Из Чечни. Прежние документы сгорели, а новые дали вот такие. И статуса беженца не дали… Перебивайся, мол, как хочешь…

— Да, бедолага… — сказал мужик, возвращая паспорт. — А мы с Украины. Жить там совсем невозможно, голодуха… На заработки приехали. Платят, правда, меньше, чем местным, но все же… Непонятно, правда, почему меньше, если мы такие же русские?!

— Испаскудилась Россия. Исподлилась, — вздохнул Север. — Все пытаемся Западом стать…

— Федор, — представился мужик. — Да что мы на улице разговариваем? Айда в хату! Есть сало домашнее, мировой закусон!

— …По нам, хоть год ночуй, если человек хороший, — толковали новые знакомцы часа через три. — И денег не надо — у тебя небось последние, А то давай к нам — мы строители…

— Спасибо, подумаю. Попробую еще поискать работу по специальности. Я автомеханик.

…Засыпая, Север вспоминал Алую Розу. Она волновала его. «Пусть я ее совсем не знаю, — думал Белов, — но девушка, способная так тонко, так сильно выразить танцем душевную боль — и не только свою, а душевную боль миллионов проданных, растоптанных, замордованных русских баб, — не может быть сволочью». Более того — она и Север наверняка чувствуют жизнь одинаково.

Иначе почему Белов сразу же понял, сердцем принял сложную, вычурную символику ее движений, ее сценического образа? «Буду ходить в этот кабак каждый день, — решил Север. — Пока не кончатся деньги».

5

…Рука официанта коснулась плеча. Север вздрогнул.

— Молодой человек! — тихо сказал халдей. — Вы уже третий день подряд приходите сюда, каждый раз страшно тратитесь и так пожираете глазами Алую Розу, что она даже смущается. Мой вам совет — сделайте девушке подарок. Она будет рада.

Север кивнул.

…Танец кончился. Зал взорвался аплодисментами. Север вскочил, кинулся за сцену, дорогой прихватил огромный букет роз, торопливо расплатился и успел-таки поймать девушку у самой двери костюмерной. Стоявшие рядом охранники напряглись, но, увидев цветы, обмякли.