Нимуэй. Во тьме

Ворон не ответил мне. Он походил немного вокруг, по порогу дыры в пещере, по полу возле костра, а потом заговорил.

– Твои друзья тебя ищут, если тебе от этого легче.

– Не легче, – горько отозвалась я.

Когда королева насылала на меня видения, то внушала мне чужие мысли, не мои. Внушала, что я никому не нужна, что я приношу лишь несчастья, что всем без меня будет лучше. Однако я слишком хорошо знала своих любимых. Они меня не бросят.

– Вот только вряд ли найдут.

– Ты права. Не найдут.

– А почему? – спросила, не надеясь на ответ. Хотела добавить в голос сарказма, но не хватило сил даже на это.

– Потому что это место защищено магией, отличной от стихийной. Нимуэйцам сюда не попасть, пройди они хоть в пяти метрах, – к моему удивлению ответил ворон.

Он прилетал ко мне всё чаще и чаще. Каждый день я проводила в беседах на отвлечённые темы с птицей. Сначала пару раз в неделю, потом каждый день, а теперь и вовсе он сидит тут с утра до ночи, скрашивая моё одиночество.

Мрак по-прежнему регулярно приносил еду, королева иногда вызывала то его, то ворона, но со мной постоянно кто-то находился. Сначала я злилась, что ворон не признался сразу, что следит за мной, но потом он как-то вскользь упомянул, что кроме меня и королевы его никто не понимает. Злость на него как-то прошла, не успев достигнуть тех размеров, что бы я с ним разругалась. Ему было здесь так же одиноко, как и мне. Только у него было преимущество. Он мог отсюда вылетать хоть иногда.

Я уже успела поучаствовала в двух или трёх ведьмовских обрядах и уже свыклась с ролью пленницы. Ненависть к ведьмам росла и крепла. Я жаждала их смерти. Я никогда не была кровожадной, но сейчас понимала – я готова убить, дай мне только доступ к магии.

Я пару раз пыталась бежать, и сквозь скалу, даже при вороне, и снова через дыру в скале. Каждая попытка бегства кончалась неудачей и наказанием иллюзией.

Столько боли, сколько приносили мне иллюзии, я не ощущала даже после смерти Декса. Ведь она показывала мне его живым. И он умирал внутри меня каждый раз, когда иллюзия обрывалась.

После очередной такой психо-атаки, придя в себя, я не сдержалась и разрыдалась.

– Ты чего? – спросил ворон.

– Нич-чего, – всхлипнула.

– Ты ведь уже давно свыклась с иллюзиями. Что было в этот раз иначе?

– Я видела своего парня. Он был жив. Я была счастлива. Мы были счастливы, –исправила я.

– Так чего же ты ревёшь? – вклинился Мрак.

– Потому что он мёртв! Его убили… – я попыталась подсчитать, сколько его уже нет, но поняла, что не знаю даже какой сегодня день и месяц. – Сколько я уже здесь?

– Давно, – коротко бросил прислужник.

– Сейчас весна, – с нотой доброты в голосе, сообщила мне птица.

– Почти год. Его убили девять месяцев назад, – закончила я.

Мрак присел возле меня, будто собирался обнять, но не сделал этого. Ворон поник, спрыгивая с коряги, принесённой мраком однажды, он подошёл ко мне, вплетаясь меж рук. Я гладила его по голове и крыльям, единственный мой друг здесь. Даже Мрак мне не кажется таким холодным и злым, как королева ведьм.

Вдруг сознание резко ухнуло в небытие. Я стою на улице посреди ночи. Одна. Вокруг лес и горы, в небе мерцают звёзды. Слышны пляски ведьм. Вдалеке идёт девушка в длинном красном платье. Поверх платья она облачена в броню.

Снова пещера, Мрак и ворон трясут меня за плечи с широко распахнутыми от удивления глазами. Кажется, они напуганы. В пещеру врывается королева и тащит своего слугу куда-то за собой. А я снова проваливаюсь в иллюзию.

– Я сдаюсь! Слышишь, ведьма!? Сдаюсь, убей меня, либо я сама убью тебя! Но я больше не могу так, – кричала я, едва придя в сознание. Сижу на коленях на полу холодной пещеры, разбивая руки в кровь от злости и беспомощности.

– Тебе снова снился он? – спросил ворон про парня, что был убит. Я лишь ещё громче заорала, выпуская все свои эмоции на волю. Когда ещё я смогу покричать, не рискуя снести весь город с лица земли.

– Тебе надо смириться с его смертью. Ты либо будешь сильной и будешь наслаждаться иллюзией, пока та не закончится, либо слабой – и будешь чувствовать боль и рыдать каждый раз, возвращаясь в реальность, – грубо сообщил Мрак.

– И как ты предлагаешь это сделать? – саркастично спросила я, складывая руки на груди. Тоже мне, самый умный нашёлся.

– Избавиться от чувств.

– Как? Превратиться в тебя? Стать бестелесной и бесчувственной тварью? – вырвалось то, о чём я совсем не думала. Мрак хоть и был прислужником и мало говорил, и не имел тела, но он был больше похож на человека, чем думал.

– Вообще-то да, но не обязательно бестелесным. Видишь ли, у твоей боли и измученного взгляда есть источник.

– И что это за источник? – мне не верилось, что он сказал больше нескольких слов за раз.

– Где-то внутри тебя вьётся крошечный сгусток.

– Ты имеешь в виду душу?

– Да, одну из её частей. Та часть отвечает за чувства. Эти части зовутся осколками души.

– Осколки? – переваривала я информацию.