Нина

– И сердце и суставы и прочее по полному списку. Взять учебник анатомии и пролистать, везде галочки поставить. Врачи говорят – все из-за одного. Самого главного.

– Главное – это нехватка денег, – опять не удержался он. – Если они есть – все хорошо. Если нет – аптраган.

– Ты смеешься, а я серьезно.

– Ну, а если серьезно – что тогда самое главное?

– Мне не хватает мужских гормонов.

– Мужских гормонов?

– Ну да. Я же одна живу.

– Я знаю, Нина, знаю.

– То-то и оно, – Антонина Максимовна покривилась. – В таблетках толку нет, только толстею от них. Скоро в дверь не пролезу.

– А зачем таблетки? Не проще ли найти мужчину, который накачивал бы тебя этими… гормонами?

В последней фразе не содержалось ни пошлости, ни намека.

Разговор сам по себе соскользнул на одну из некогда привычных тем.

В прежние времена они обсуждали даже позы, в которых Антонина Максимовна могла получить удовольствие с мужем, тогда еще не выгнанным.

Вопрос вырвался легко.

Еще легче прозвучал ответ:

– Но, пардон, где мне взять мужчину? Подать объявление на Авито: «Ищу человека, который станет регулярно накачивать гормонами»?

– Не обязательно. Существуют датинговые порталы – ну, сайты знакомств. Можно выйти туда, найти кого-нибудь подходящего.

– Юра, Юра… – грустно улыбнувшись, Антонина Максимовна протянула руку через стол, коснулась его ладони.

Волков вздрогнул.

В прошлом между ними было все не так просто.

4

Домашние пирожки, которыми угощала Антонина Максимовна, оставались невинной, почти материнской заботой.

Однако правы психологи, утверждающие, что в основе отношений между противоположными полами лежит сексуальный интерес, даже если он и не осознается.

С женщиной, не вызывающей невнятных желаний, Волков не пил бы чай ежедневно, довольствовался бы буфетом.

Несколько раз интерес прорывался.

До определенной поры в институте теплились отголоски советских времен: состоялись вечеринки, приуроченные то к праздникам, то к чьему-нибудь дню рождения.

После быстрой закуски и возлияний начиналась свободная часть.

В большом холле приглушали свет, запускали магнитолу.

Танцевать никто не умел, просто топтались под музыку.

При любом начале Волков оказывался накрепко привязан к Антонине Максимовне.

В институте хватало более молодых женщин и даже девиц-аспиранток, но его интересовала лишь зрелая лаборантка.

Они переминались в самом темном углу.

Под ладонью осязалась застежка бюстгальтера на спине Антонины Максимовны, ее большая грудь теснила сквозь рубашку. Томимый нешуточным желанием, он прижимался к ее животу.

Оба понимали состояние, ничего не скрывали друг от друга.

Поведением двигал алкоголь, снимающий границы.

Но дальше нескромных прикосновений дело не шло.

На следующий день все забывалось, за чаем ни о чем лишнем не вспоминали.

Тогда такие отношения виделись разумными.

Сейчас показалось, что во времена, когда оба были моложе, следовало хотя бы поцеловаться где-нибудь на черной лестнице.

5

-…Думаешь, это так легко? Мужчины сейчас разборчивы…

Антонина Максимовна без нужды поправила волосы.

На плече просвечивала бретелька бюстгальтера – черного под белой блузкой.

–…К тому же это раньше я была такая белая и пушистая. А кому нужна старая брюзгливая баба?

– Нина, ты не старая и не брюзгливая, – Волков покачал головой. – Ничего не понимаешь в мужском взгляде на женщин.

Кофе остыл, последний глоток показался неприятным.

– Ты прекрасно знаешь, что я всегда тебя хотел.

– Это было давно.

– Ну и что? – возразил он. – До сих пор тебя хочу.

Последнее было неправдой.

Нынешняя Антонина Максимовна не вызывала желаний, к ней ощущалась только жалость.

– Хочу, – повторил Волков, не зная, зачем.

– Не ври.

– Не вру.

– Врешь.

– Зачем мне врать?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– Тебе видней.

Слова летели с разных сторон, горошинами падали в одну и ту же воронку.

– Нина, я тебе еще сто лет назад предлагал потрахаться, – добавил он. – Да только ты не соглашалась. Сейчас пришел момент.

– Момент?

– Да. Тебе нужны мужские гормоны и я тебе могу их дать.

– Юрка, ты шутишь.

– Шучу, шучу, – подтвердил Волков. – Извини за глупую шутку.

В самом деле, подобными вещами можно было лишь шутить.

– А мне показалось, не шутишь.

– Не шучу.

– Или шутишь?

– Или шучу.

– А я не знаю, шутишь или не шутишь.

Горошины не останавливались, смысл наполнялся содержанием.

Кажется, Антонина Максимовна сама не понимала, что ищет в его словах.

Волков почувствовал, что шутки в сказанном меньше, чем когда бы то ни было.

– Раз показалось, значит – не шучу. Потому что…

– Значит, не шутишь, – сказала она и слегка порозовела. – Ладно, я согласна. Лечи гормонами

Последнее воспринималось игрой.

– Ну и когда же… Будем тебя… лечить?

– Когда угодно. Я ж на работу не хожу. И месячные у меня прекратились, ничего не страшно.

– Можем поехать хоть прямо сейчас.

– А ты что, можешь отлучиться с работы?

Вопрос прозвучал серьезно.

– Я могу на нее вообще не возвращаться, – ответил Волков. – Я замдиректора по очень важным вопросам. Меня никто не контролирует от звонка до звонка.