Нина

- Послушай, - Иван похлопал ее по коленке. - Ты должна дать мне интервью. Эксклюзивное. Только мне. Мы же с тобой друзья. И ты там все расскажешь. Все, что сочтешь нужным.

"Я вдова. Саша умер. Саши больше нет", - думала Нина, слушая голос Ивана, доходящий до нее как будто из-за глухой стены.

- Алло!… Нина! - Бобровский, порывшись в карманах, достал смятый листок и что-то написал на нем, а потом вложил в руку Нины. - Вот мой мобильник. Когда оклемаешься, обязательно позвони. Договоримся о встрече и все такое.

"Саши нет. Мы никуда не уезжаем. Мы остаемся здесь. - Нина оглянулась. - Как грязно. Надо убрать. Что здесь делают все эти люди? Почему они шатаются туда-сюда по моему дому?"

Еще одно лицо появилось перед ней, и еще чей-то голос пробился сквозь ее навязчивые мысли.

- Я старший следователь Сергеев, я веду уголовное дело, возбужденное против вашего мужа. Хочу задать вам несколько вопросов. Вы меня слышите?

Нина молча смотрела на седого человека в очках с толстыми стеклами. "Какая ужасная оправа, - подумала она. - Это он специально носит такую ужасную оправу, чтобы вызывать страх и отвращение. Как они все отвратительны в этих своих мундирах цвета грязного асфальта, с дурацкими звездочками, и в этих нелепых фуражках с такой высокой тульей, как у гитлеровцев. Саша умер. Они убили его".

Следователь придвинул второе кресло к Нине и сел рядом. Раскрыл на коленях папку, приготовился записывать.

- Предупреждаю, что за дачу ложных показаний следует уголовная ответственность. Зачем вы сняли этот дом?

Нина молча разглядывала его оправу. "Он похож в ней на странное насекомое. Вроде стрекоза, но без крыльев. Ядовитое насекомое. Паук. Тарантул. Укус смертелен. Саша умер. Они убили его".

- Зачем вы сняли этот дом? Силакова, вы меня слышите?

Нина попыталась ответить, с трудом разлепив онемевшие губы.

- Что? Говорите, прошу вас, громче, - он наклонился к ней. - Что вы сказали? Зачем вы сняли дом?

- Чтобы жить…

- Что? Не слышу. Зачем?

- Чтобы жить…

- Так, ладно. Давайте так. Вы сейчас отдыхайте, приходите в себя. А я вызову вас повесткой, дня через три. Договорились? Идите отдыхать.

К ним подошел низкорослый полковник в милицейской форме. Круглый живот выпирал из-под расстегнутого кителя.

- Куда ты ее отправляешь?

- Наверх, товарищ полковник. Пусть поспит.

- Не надо. Нечего ей здесь делать. Пусть заберет личные вещи и валит отсюда. Бандитская подстилка. Она здесь не прописана, и договор аренды не на нее.

- Я вас не понял, товарищ полковник.

- Гнать, гнать отсюда, что тут непонятного, Сергеев? Личные вещи собрать под присмотром. Чтобы ничего отсюда не вынесла.

"Личные вещи, - отозвалось в голове у Нины. - Надо собрать личные вещи. Опять собирать вещи".

- Вот они, все мои вещи, - неожиданно для себя выговорила Нина. - Два чемодана и ребенок.

- Я вам помогу, - сказал следователь в толстых очках. - Я отнесу вещи, не надрывайтесь. Где стоит ваша машина?

- Машины больше нет. Не надо мне помогать. Вы убили моего мужа, ровным, равнодушным голосом сказала Нина.

Следователь все же не отстал от нее и помог донести чемоданы до обочины дороги. Петька спал у Нины на руках. Она долго сидела на чемоданах, боясь разбудить сына.

По шоссе пролетали редкие автомобили. Старенький грузовик, проехав мимо нее, остановился и сдал назад. Водитель спросил только:

- В Москву, дочка?

Нина кивнула, и он подхватил чемоданы, а потом подсадил ее в кабину.

Петька проснулся, когда грузовик уже свернул с кольцевой.

- Приехали? - он протер глаза кулаком и прилип носом к окну. - А где море?

Водитель рассмеялся:

- Море в другой стороне.

Нина прижала Петькину голову к своей груди, словно хотела, чтобы он ничего не увидел. Никогда уже не будет в их жизни моря и солнца. Никогда не будет Саши. Все кончилось.

Она не помнила, как доехала до дома. Кажется, Петька назвал водителю адрес. Дом тринадцать, квартира восемь, второй этаж.

В дверях торчала записка: "Ключи в 9-й кв. Варя".

"Кто такая Варя? Почему мои ключи в чужой квартире?" - равнодушно подумала Нина и позвонила в дверь соседки. Та открыла спустя несколько минут. Кутаясь в халат и зевая, протянула ключи:

- Ни свет ни заря ходят, будят, спать не дают. Ты чего, Нин, как в воду опущенная? Девчонка твоя ключи оставила, тоже вся такая кислая была. Вы чего, молодежь? Красивые, богатые, чего вам еще надо? Нин, да что с тобой?

Она говорила что-то еще, но Нина уже не понимала ее. Чужие слова казались таким же шумом, как рокот улицы за окном. Сейчас ей хотелось одного - забраться в постель и укрыться с головой. Никого не видеть и не слышать. Никогда больше не видеть, не слышать, не вставать…

Она едва-едва успела захлопнуть за собой дверь и упала на кровать. Петька прикорнул рядом, прижавшись к ней. Не вставая, она подтянула к себе плед, укрыла Петьку, укрыла себя и наконец-то закрыла глаза, провалившись в пустоту…

Когда Нина проснулась, в комнате было темно и тихо. В мертвой тишине тикали настенные часы. Прогудел лифт. За стенкой у соседей слышалась бравурная заставка к программе "Время".