Взяв девочку за руку, он потянул ее в парк. Становилось прохладно, но оба не замечали этого. Подойдя к огромной магнолии, они обнялись.
– Не спеши, постой со мной, – прошептал Ческо с нежностью. – Ты моя магия. Моя алхимия. Для меня нет ничего важнее тебя.
– Ты уверен в этом? – Нина серьезно посмотрела на него.
– Теперь у меня нет никаких сомнений. Ты моя любовь. Все расцветает, когда ты улыбаешься мне. Посмотри на эти звезды. Они сверкают, как твои глаза.
Красные, синие, золотистые и серебристые звезды усеяли небо, чтобы освещать мир влюбленных.
Нина подняла взгляд и вспомнила, как когда-то давно она смотрела на небесный свод, стоя одна у окна дома тетушек в Мадриде. С тех пор с ней случилось много всего, полного приключений и эмоций. Сейчас она видела то же самое небо, стоя в объятиях мальчика. Своего мальчика.
– Ведь Зло не вернется никогда, правда? – спросила Нина.
Ческо улыбнулся:
– Не будем сейчас думать об этом. Поцелуй меня. И скажи, что я могу сделать, чтобы убедить тебя в своей любви?
Сердце Нины переполнилось счастьем, которого она так желала. Единственная фраза сорвалась с ее губ:
– Чтобы убедить меня в этом, пообещай никогда не оставлять меня! А в моем сердце ты будешь всегда!
Под ветвями гигантской магнолии их поцелуй закрепил уже не просто пакт дружбы, а самое сильное чувство из всех, что могут испытывать человеческие существа, – любовь. Потому что настоящей магией во все времена была, есть и пребудет любовь.
С другой стороны канала раздались нетерпеливые голоса друзей, зовущих Ческо.
Он последний раз поцеловал Нину и, счастливый, побежал к ребятам, пообещав, что завтра они обязательно увидятся вновь.
У девочки Шестой Луны больше не было никаких сомнений: они любили друг друга!
Нина провела прекрасный вечер в семейном кругу. То и дело она бросала взгляд на сияющую Веру, упиваясь знанием секрета, который той был еще неизвестен: скоро ей предстояло узнать, что она снова станет мамой.
Шутки по поводу провалов в памяти у родителей, смущенные лица тетушек, добродушное ворчание Любы служили прелестным обрамлением этой идиллической картины.
Когда Нина в сопровождении Красавчика и Платона поднялась в свою комнату, ее взгляд невольно упал на прикроватную тумбочку. На этот раз на ней не было ставших уже привычными роз и розовых лепестков. Она знала, что Ливио больше не существует, что он больше никогда не даст знать о себе и его голос больше никогда не заставит ее вздрогнуть. Но пока еще лицо этого юноши не стерлось из памяти девочки, хотя ей было известно, что это ненадолго.
Она подошла к окну и стала смотреть на звезды, припоминая все, что случилось с ней с тех пор, как дед открыл ей тайны алхимии. И ей так сильно захотелось написать своему любимому деду письмо, которое удивило бы его.
И Нина села за стол.