Нина и Золотое число

Язвительней яда ответ девочки Шестой Луны, казалось, ничуть не задел самолюбия юноши.

– А вот этого не надо, – обаятельно улыбнулся он. – Не старайся выглядеть противней, чем ты есть, тебе это не идет. Ты сама увидишь, мы найдем возможность узнать друг друга лучше. Намного лучше, чем сейчас, – заключил Ливио и в одно мгновение исчез в налетевшем вихре ветра, будто хлестнувшем Нину по спине.

Испарился. И только его голос, заглушаемый завыванием обжигающего холодом ветра, все еще звучал в ушах девочки Шестой Луны.

Отважная алхимичка огляделась и поняла, что никто из пассажиров, и даже капитан в рубке, рядом с которой сидела Нина, не заметил этой короткой и полной яда встречи.

«Что это было: галлюцинация или реальность? – спросила себя девочка, все еще сжимая Талдом. – Нет-нет, он действительно разговаривал со мной, этот призрак во плоти. И его взгляд был таким… таким… нежным… Но ведь нет никаких сомнений, что он всего-навсего вероломный колдун, явившийся из мира мертвых. Его не существует. Он призрак. Ублюдочный призрак… А я ничего не спросила про Каркона! И про дворец Ка д'Оро! Я совершенно отупела при виде его! И потеряла возможность бросить вызов Злу!» – думала она, испытывая досаду и обиду. Оглушенная и сердитая на себя, Нина закрыла глаза и дала себе установку: забыть магнетический взгляд Ливио. «Я ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!» – непрерывно повторяла она, стремясь убедить себя в том, что мертвецу никоим образом не удастся разрушить её броню алхимика Света.

Трамвайчик коснулся причала Джудекки, Нина спрыгнула на берег и понеслась по Крестовой улице, торопясь вернуться под защиту стен родного дома.

Ей так хотелось убежать от того, что лишило её покоя!..

Глава четвертая Спящие и Дверь Каоса

Подземелье дворца Ка д'Оро было все пропитано удушливым запахом прокисших настоев. Повышенная влажность, сочашаяся по стенам, и капающая с потолка вода образовывала смердящие грязный лужи.

Не лучше пахло и в лаборатории К, откуда доносился громкий шум. Покрытые плесенью стены и давным-давно сгнившие доски пола создавали греющее сердце Каркона обстановку в его любимой потайной комнате. Дверь была отворена, и слабый свет тридцати черных свечей освещал стол, за которым для обсуждения своих гнусных планов собрались все обитатели дворца. Князь удобно расположился в кресле фиолетовой кожи, любуясь свешивающимися с потолка летучими мышами и крысами, бегающими среди комков паутины и останков останков животных и птиц, убитых карконианскими садистами. Завернувшись в фиолетовый плащ, Каркон с удовлетворением ощутил, как магическая мощь вновь наполняет кровью его грубые синие вены. Несмотря на то что миновало так много времени, компьютер и большой экран на стене прекрасно работали.

Каркон протянул руку и подвинул к себе теперь уже пустой ларец: его Злотворящие Алхимические Карты были уничтожены этой мерзкой ведьмой Ниной Де Нобили. Добротворящие антиподы, направляемые ею, победили Карты одну за другой, а он был лишен возможности пресечь алхимические действия её и её помощников!

Четыре Тайны тоже были им потеряны: Вода, Земля, Огонь и Воздух ныне опять принадлежали миру Алхимии Света. Князь, которому так и не удалось добраться до Ксоракса, четко сознавал, что теперь уже никогда не сможет завладеть ими. Безмерная спесь, однако, не позволяла ему признать окончательное поражение. Больше того, он и слышать не желал о нем. И сейчас, по возвращению к жизни, им владела одна-единственная идея: уничтожить Нину и воцариться в мире, окутанном Мраком!

Об этом он размышлял в данную минуту, сидя в своей мрачной берлоге, не тронутой никакими изменениями, поскольку до неё не дошли руки юных реставраторов Ческо и додо. Они успели привести в порядок только Трапезную и часть Изолятора. Остались нетронутыми ванны, все еще полные алхимической жидкости, куда для восстановления потраченной энергии Каркон помещал своих андроидов. Ческо хотел выбросить ванны, а стены комнаты расписать веселыми красками, но двух месяцев работы ему не хватило. Два месяца – слишком малый срок, чтобы кардинально изменить облик дворца, пропахшего смертью.

Увы, в нем снова воцарился пышущий злобой алхимик Тьмы, который всегда гордился своим огромным домом, упиваясь загробной мерзостью заплесневелых стен лаборатории К.

Каркон встал и подошел к камину. Протянул зеленые руки к копящему котлу, повешенному над огнем, и пламя осветило его безобразное лицо и красные, налитые кровью глаза. Монструозный облик князя источал ненависть и жажду мести.

Вернувшись к столу, он взял стоявший на нем серебряный кубок, усыпанный аметистами и содержащий Эликсир Жизни, суперэнергетический препарат, продлевающий жизнь, изобретенный Карконом много столетий назад. Без риска умереть его мог выпить только сам Каркон.