Нина просто запуталась

– Ну давай, приходи в чувство! – она почти кричала. – Ты добился своего! Я не собиралась это делать. – Он услышал истерические нотки в ее голосе. Похоже было, что она готова заплакать.

Он посмотрел на свою правую ногу: в ней зиял кровавый круг. Его стошнило прямо на матрас. Странно, но боль не была такой сильной, как когда она прострелила ему левую. Похоже было, что мозг наконец-то начал работать на него, впрыснув ему природного обезболивающего.

– Зачем ты это сделала?

– А сам ты не понимаешь? – Она действительно заплакала. – Ты пытался сбежать!

– Неправда!

– А что за кровавые метки рядом с дверью? Почему от стены отколот кусок кирпича?

– Я не собирался бежать в ближайшее время.

– А когда?

– Не знаю. Послушай, сколько ты собралась держать меня тут? Я знаю, что выход отсюда один – смерть, – так что либо убей меня прямо сейчас, либо скажи мне, когда ты меня выпустишь. – Он сам не поверил в то, что сказал. Убей меня прямо сейчас – сколько лжи было в этих словах, он совсем не был готов умереть.

– Я не стану, – ответила она. – Ты будешь здесь столько, сколько я сочту нужным. А теперь повернись и сними штаны.

– Что?

– Делай. Я позаботилась о твоем сне, в отличие от тебя. – Она достала шприц с обезболивающим. – Теперь мне придется всю ночь думать, что с тобой делать.

Она сделала укол в его ягодицу и приказала одеться. Снова провела рукой по лицу, и оно сделалось каменным.

– Нина, не уходи, – взмолился он, потому что не понимал, чего еще от нее ожидать.

– Мне придется.

– Нет, настоящая Нина. Останься. Сними эту маску.

– Поздно.

Она ушла.

10

На следующий день Нина принесла ему поесть и снова вколола обезболивающее.

– Прости, что я пытался сбежать.

– Ничего, все в порядке, – ответила она, прикладывая к его пятой точке ватку.

– Правда?

– Правда.

– Ты поцелуешь меня?

– Зачем?

– Потому что между нами что-то есть.

– А между нами что-то есть? Не говори глупостей. Все давно прошло.

Роберт гадал, что же произошло этой ночью и до чего она успела додуматься, какие выводы сделала.

– Ты не поделишься со мной своим мнением по тому вопросу?

– Какому?

– По поводу твоего чувства вины за смерть твоих любовников.

– Еще рано. Когда-нибудь поделюсь.

Она не поцеловала его, ни разу к нему не прикоснулась без надобности и держалась холодно.

– Нина, это ты?

Она смотрела не него как-то по-другому. Не было той искры в глазах, которую он мог бы назвать интересом к своей персоне.

– Я. Что тебя смущает?

– Ты сегодня какая-то другая.

– Знаешь, Роберт, я долго думала. Моя симпатия к тебе причиняет мне боль. Ты мне так нравился. Я думала, это взаимно, а оказалось, что ты просто пытался добиться моего расположения, чтобы сбежать.

– Это неправда. Ты мне очень нравишься.

– Сегодня ночью я поговорила с Эдди. И он помог мне сделать так, чтобы я больше не чувствовала к тебе ничего.

– Как это?

– Очень просто. Он уже так делал. Я больше тебя не люблю, Роберт. Я люблю только его.

Когда он доел, она взяла поднос, чтобы унести его.

– Сегодня не будет историй? – Он был удивлен.

– Нет. Может быть, завтра. Сегодня я не хочу тебя видеть, ты слишком подло поступил.

Она вернулась глубокой ночью, чтобы сделать ему перевязку, но не сказала ни слова, даже когда он попытался с ней заговорить.

11

– Настало время открыть тебе все. Наши отношения близятся к концу.

– Ты убьешь меня? – спросил он.

– Скорее всего.

Роберт поперхнулся завтраком.

– Ты отравила еду?

– Нет, я не вижу смысла тратить на тебя драгоценный диамфотоксин. Он пригодится мне в будущем. Когда я решу убить тебя, я воспользуюсь твоим пистолетом. Здесь в округе никто не живет. Предыдущие выстрелы не были никем замечены, значит, и выстрел в твою прекрасную голову никто не заметит.

– Так ты подумала над своим чувством вины?

– Да. Я чувствую вину, но не за то, что убила их.

У Роберта закружилась голова от ее слов. Его повело в сторону, и он чуть не упал со стула.

– Сиди спокойно. Тебя так удивили слова о том, что я их убила?

Он кивнул и перестал есть овсянку. Поставил поднос на пол.

– Помнишь моих букашек? Я не просто так рассказывала тебе о них. Ник Кейв был не первым и не последним.

– Так ты их всех?

– Да. Кроме Зака и Джо. Точнее, смерть Джо помогла мне кое-что понять. А именно то, что мне стало намного легче жить после его смерти. У меня сформировалась особенная модель поведения.

– Какая?

– Когда мне надоедает какой-то человек, я убиваю его. Разумеется, если у меня были к нему чувства. Это помогает мне не ощущать боли.

– Какой боли?

– Боли разочарования. Все из-за моего идеализма. Я возвышаю возлюбленного до небес, практически поклоняюсь ему. И убиваю, пока голова не успела проясниться. С тобой получилось немного поздно. Я уже разочаровалась в тебе. Но ты особенный случай, я раньше никого не похищала.

– Как ты убила Алана?

– Я добилась, чтобы он отправился в магазин за городом. По дорожному серпантину. И перед поездкой напоила его крепким чаем. Понимаешь?

– Теперь да. А Карл? Такая же схема?