Нино, или Синдром ленивого глаза

– Ба, идёт мокрый крупный снег. Видимо, он идёт с ночи, потому что деревья согнулись под его тяжестью, машин под ним уже не разобрать, а дворники с трудом двигают сугробы возле подъезда. Когда снег падает на асфальт, то быстро чернеет, но так как он валит безостановочно, то не успевает растаять и тяжёлым гнётом придавливает к земле листья и оторванные ветром ветки. Я помню, как ты мне рассказывала, ба, что в детстве у тебя в Кутаиси, когда выпадал снег, все выходили на улицу и строили крепость, лепили её из снега. Сначала из грубо скатанных комьев складывали основание крепости, затем стены, и наконец, это доверяли делать только братьям Чиковани, возводили башню, которую потом девочки из окрестных домов украшали разноцветными лентами. А помнишь, ба, как мы с тобой гуляли в Лианозовском парке и пошел точно такой же снег – мокрый, тяжёлый, хлопьями, заваливающийся за воротник?

В ответ тишина…

Нино поворачивается и видит, что Этери спит. Ей снится, как её, извалявшуюся в снегу, насквозь промочившую ноги, соседские мальчишки таскают за длинную, почти до пояса доходящую косу и обзываются.

Она плачет, и слёзы текут по щекам.

– Немедленно открой глаз! Ты слышишь, что я тебе говорю?

От этого резкого возгласа Нино вываливается из короткого забытья, что и сном-то назвать невозможно, и видит, как молодая мать тащит девочку к выходу из автобуса, а девочка упирается и косит ленивым глазом то на бородатого мужчину, то на старика в болоньевом плаще, то на мирно дремлющих таджиков, то на собственное отражение в лобовом стекле.

А ведь это и есть синдром ленивого глаза, хотя при двухстороннем косоглазии попеременно заклеивают оба глаза: больной закрывают на один день, а видящий здоровый – на два и больше, впрочем, длительность ношения повязок зависит от остроты зрения.

Острая боль под левой лопаткой.

Острый пронизывающий холод.

Острая, хорошо разведённая двуручная пила.

Острый топор в мясном отделе гастронома, что на углу Инженерной и Бегичева.

Наконец, острое желание поскорее доехать до дому, не раздеваясь, лечь на кровать, отвернувшись лицом к стене, и закрыть его ладонями, чтобы никого не видеть.

Нино попеременно закрывает и открывает глаза, добиваясь при этом стробоскопического эффекта, когда, уже стоя на остановке по ту сторону оконного стекла автобуса, девочка машет Нино рукой и бестолково при этом крутит головой, выворачивая подбородок к левой ключице. Но на самом же деле она стоит на месте неподвижно и, опустив голову, слушает мать, которая выговаривает ей, что если она ещё раз закроет ленивый глаз, то навсегда останется косой.

Вообще-то это Ольга Дмитриевна приняла решение отдать свою дочь в школу в шесть лет. Этери, конечно, сопротивлялась, говорила, что Нино ещё маленькая и ей лучше посидеть дома, но неожиданно сестру поддержал брат.

Хлопнул огромной ладонью по краю кухонного стола, словно вколотил мяч в «мёртвую зону», и провозгласил:

– Хватит Нинке дома сидеть, уж замуж скоро, пускай идёт учиться!

Так как дело происходило на кухне, то Этери сразу принялась ставить чайник. Это она всегда так делала, когда не соглашалась с чем-либо и начинала нервничать.

– Правильно-правильно, сейчас чайку в самый раз пару кружечек принять!

– Серёжа, помолчи, – абсолютно не повышая голоса, произносила мать, – пойди покури.

– Как скажешь. – Лицо тренера по волейболу вытягивалось и застывало в гримасе потрясённого недоумения вкупе со страхом и разочарованием – такими, какими их обычно изображает долговязый, с подведёнными сурьмой глазами рыжий клоун по прозвищу Желтухин.

Нино тут же начинала смеяться.

Переписываясь с кем-то невидимым, гренадёр с аккуратно подстриженной чёрной бородой и усами рассмеялся на весь автобус, но тут же спохватился, огляделся по сторонам, поймал на себе изумлённый взгляд старика в болоньевом плаще и смутился ещё больше.

Вот взъерошенный старик выглядывает из-за высоко поднятого воротника плаща, моргает белёсыми ресницами, насупливается лбом, прядёт косматыми бровями. Нино в эту минуту он напоминает птицу, которая ничего не видит в темноте, и потому все, громкий звук в том числе, пугает её и она тут же начинает метаться, бить крыльями и хрипло ухать, словно кашлять.

Старик закашлялся, выпустив порцию горячего воздуха внутрь плаща, покрутил головой, отбиваясь от сухости в горле. Хотя со стороны могло показаться, что он не верит в то, что такое в принципе возможно: болоньевый плащ, купленный ещё в середине семидесятых, сохранился, вот разве что пришлось подкладку поменять, потому как родная истлела совершенно.

Приняв образ змея, сом медленно отплыл от берега.

Какое-то время он ещё извивался, ещё был различим на поверхности чёрной воды бурунами, которые оставлял плавниками, созданными по образу и подобию покосившихся изгородей, а затем ушёл на глубину.