Ниобея

кружил и возвращался по проходам низким.
От лампы в Ниобею отлетали искры —

20

Бетховеновой елки блестки-волоконца,
Шопен их вдохновенный переиначил в солнце.

21

Дул ветер в гобелене. То выл. То тихнул быстро,
то на басы бросался, то — по всему регистру,

22

и лес назад отбрасывал, и брал верха легко он
(и гобелен приплясывал в простенке, будто клоун).

23

Вихрь, заморочив ловчего, играл в ноздрях кабаньих,
вел пурпурную осень, как Вакх свою компанию

24

сатиров и Шопенов на триумф индийский —
что у министра Гёте в «Элегиях римских»,

25

где описанье амфор — скрипок низких глуше;
выше — только свечки, Ахерон и души.

ВСТРЕЧА С ШОПЕНОМ

— Monsieur Шопен, вот это да
Как попали вы сюда?
— Я со звезд лечу во мгле.
Мне полегче на земле:

клавикорды, старый двор,

что-то вроде в до-мажор
(сущая безделица, милостивый государь),
старых нот старинный лад,
осень, листья вдаль летят.

— Но куда же вы? Как жаль.

Боже мой, в такую даль!
Ваша шляпа. — Merci bien.
— Bon soir, monsieur Шопен.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СКРИПИЧНОГО КОНЦЕРТА

26

Месяц в глобус гляделся в библиотечном зальце,
по Средиземному морю водил серебряным пальцем,

27

вглядывался в Сицилию, Францию мигом обшаривал
и снова спешил в Византию, обследовав пол-полушария,

28

и резал свои монограммы в колоколах густозвонных,
в медных сердцах Гериона, Николы и Евтифрона,

29

которым звонить повелела певца Талиарха муза.
Потом бродил по карнизам, углам, зеркалам, аркебузам;

30

с себя, при помощи ветра, тучу стряхнувши рьяно,
кружил вокруг канделябров и старого фортепьяно,

31

зыбким потоком сияя, плыл по стене у пилона,
где на другом гобелене был свадебный пир Посейдона,

32

златом-серебром тканный, словно бы к рифме рифма,
и Меркурий подарки всем приносил с Олимпа.

33

Тут подошли созвездья, стукнули в окна, робея,
Дева, Стрелец, Возничий, Весы и Кассиопея,

34

звезды, милые звезды — столько вас поднебесных,
и от века известных, и еще не известных:

35

Андромеда и Лебедь, Венера, Сириус ясный.
И вдруг все звезды погасли. И месяц гоже погаснул.

36

И Мелюзина погасла. Дрогнула тьма голубея —
и тогда засветился во мраке лик Ниобеи,

37

сначала белым свеченьем, потом синевой серебрённой, —
И я узнал этот мрамор. И вскрикнул, словно ребенок,

38

когда он мать или воду внезапно увидит в березах,
как вновь обретенный берег, песок и привисленский воздух.

39

Ниоба! Ниоба! Фонарик сквозь сумрачные нагорья!
Ниоба! Ты — Дон! Ты — Висла! Ты — все Средиземноморье

40

Словно кормчий, который опасным проливом проходит,
а ветер огни погасит, и силы уже на исходе,

41