Ниочема

— В таком случае я готов исполнить приказание.

Капитан был донельзя удивлен, когда пожилой с виду дворецкий ухватил его за шиворот, с легкостью толкнул к двери и добавил ускорения пинком.

Когда крики и угрозы капитана затихли где-то внизу, Росомахин, утирая слёзы, сказал:

— Вы страшный противник, Олег Иванович. Это ж надо было придумать — выпинать!

Он еще хохотнул.

— Но у вас не будет проблем из-за этого?

— Никаких, — ответил Олег. — Вот господин майор свидетель. Вы ведь записали всю беседу?

— От начала и до конца. Думаю, Пастухов будет рад послушать.

— А со мной не поделитесь?

В жилом крыле императорского дворца

Император Петр Четвертый орал так, что в спальне младшего принца дребезжали стеклопакеты. Непутевый отпрыск скакал по комнате в чем мать родила, пытаясь увернуться от мощного ремня с кованной пряжкой. В углу застыла бледная как мел девчонка, прикрывая наготу наспех содранной с постели простыней. В конце концов молодость уступила опыту. Голова принца оказалась прочно зажатой меж батюшкиных коленей. Петр взмахнул было ремнем, но углядел ту самую девчонку.

— Чего стоишь? Брысь!

Та, не помня себя от страха, пулей выскочила в дверь вместе с простыней.

Император замахнулся и первый двуглавый лев с хлестким шлепком отпечатался на августейшей заднице.

— А-а-а-а!

Вопль шалопая разнесся по всему жилому крылу дворца.

— Это тебе за Росомахину!

— А-а-а-а!

— Это тебе за камни!

— А-а-а-а!

— Это тебе за Песцова! За охранников! За простреленную задницу! За покушение на наследника!

— А-а-а-а!

— А-а-а-а!

В спальню заглянула супруга императора, матушка Алексея свет Петровича.

— Петенька, что ты делаешь?

Она трагическим жестом схватилась за голову.

Император приостановился. Принц получил передышку и надежду на прекращение порки.

— Не видишь, что ли? Мозги вправляю. Через уши не доходит, пусть через зад влетает!

— Но ведь это непедагогично, так нельзя!

— А девок, значит, портить можно?

— Но мальчику же нужно как-то сбрасывать энергию. Он ведь еще ребенок!

— Ребенок? — рассвирепел Петр. — Как девок охмурять, так взрослый, а как ответ держать, так ребенок? От него гимназистка бежала так, что туфли по дороге потеряла! Уйди с глаз моих, ради Предка, а то и тебе прилетит за компанию!

Супруга посчитала за благо удалиться. Слово у Петра с делом обычно не расходилось, а перспектива светить львами на филее была для неё не слишком привлекательной. Спать на животе она тоже не любила.

Чуть позже, когда экзекуция была завершена, а главный Львов чуть поостыл, собрался семейный суд: император с братьями да их жены. Ответчик, морщась стоял перед высокой коллегией и не ждал ничего хорошего.

— Давай по пунктам, — провозгласил средний брат. — Что ты, Петя, сегодня вменял этому оболтусу? Росомахину? А что с ней не так?

— Да с ней всё не так. Простолюдинок, вишь, ему мало, дворянок портить захотел. А девка несовершеннолетняя, ей даже ещё и восемнадцати нет. Ты ведь знаешь, что я должен буду сделать, если род Росомахиных потребует суда?

— Можно подумать, прежде такого не было. Откупились бы.

— И до каких пор я буду откупаться? Впору в бюджете отдельную строку заводить: на баб младшего наследника. На те деньги, что я отдал, отмазывая сыночка, можно полк истребителей закупить. Дорогой — в буквальном смысле.

— Понятно. А камни что?

— Всё то же. Эта Росомахина пришла на бал в родовых камнях. И нашему дитяте восхотелось их прикарманить. Двух зайцев одним ударом: девицу в постель, а камни в сейф. Только он не знал, что Росомахиной они не принадлежат.

— Как не принадлежат? — вскинулся императревич Алексей.

— Вот так, — язвительно ответил Петр. — Она взяла их у Песцова сроком на сутки. Передача драгоценностей зафиксирована нотариально. Представляешь, какой был бы общественный резонанс? Песцов дарит мне ценностей на бешеную сумму, а я, в лице дорогого сыночка, отжимаю у него еще миллиончик. Замечательно, правда?

— Я не думал… — пролепетал подсудимый.

— А стоило бы! — отрезал император.

— А сам Песцов при чем здесь? — продолжал выспрашивать братец.

— А при том. Эта Росомахина пришла с ним и он по всем законам обязан вернуть её целую и невредимую туда, откуда взял. Но у Песцова — вот незадача — именное приглашение. Он мой личный гость. И, значит, Росомахина тоже попадает в этот статус. Получается, что я позволяю на своем балу оскорблять моих личных гостей. Это уже прямая пощечина мне лично. Тебе не кажется, что это чересчур?

Император повернулся к отпрыску:

— А тебе? По-хорошему, это уже тянет на госизмену!

Парень побледнел. Что бывает после подобного обвинения, он знал очень хорошо. Водили его на экскурсии.