Ниочёма-3

- И что? – с замиранием в сердце спросил молодой. Ясно: уж он-то не бросит в беде несчастных едва одетых девушек.

- А ничего. Девок этих общим числом две сотни. Я прикинул, что со мной будет через год, если мне каждую ночь придется их ублажать, выбежал на балкон, глядь – а там как раз моя таратайка стоит. Местные хану его имущество под окошко перекатили. Прыгнул я в седло, дал газу – и поминай, как звали.

На этот раз смеялись все, даже Манулов.

- Что, не верите? – Песцов даже чуть обиделся. – А есть у вас телевизор или, хотя бы, радио? Включайте!

Молодой сбегал за радиоприемником, поискал волну. Передавали музыку. Олег пожал плечами:

- Видать, не судьба. Давайте, ребят, завтра поутру послушаем. Как раз будут новости, всё и узнаете. А я что-то утомился: весь день за рулем.

Поднялся Олег затемно, перекусил чем было, и собрался было уже ехать, но был перехвачен Мануловым.

- Раненько ты собрался.

- Так дел много, а мне предстоит через Воронеж в Питер добираться.

- Ну, в таком разе, удачи тебе, паря. И вот еще что скажи напоследок: байку ты вчера хорошую, складную рассказал. А насколько она правдива?

- В плане фактов – на сто процентов. А в деталях, само собой, приврал. Иначе, какая же это байка!

Капитан посерьезнел.

- Стало быть, ты и вправду хан? Вот же дела порою случаются! Погоди минуту, я сейчас.

Манулов ненадолго ушел, и вернулся с деревянным лакированным ящиком. На ходу стер с него рукавом пыль.

- Вот, держи. Это от меня, моих бойцов и всех ребят, которые не сегодня-завтра дома будут.

- А что это?

- Подарок. Дома поглядишь, в Питере.

***

Когда была сыграна побудка для чудом уцелевшего гарнизона чудом сохранившегося склада, Песцов уже был далеко. Молодой первым делом в этом убедился, а вторым делом побежал включать радио.

- В столице шесть часов утра! – сообщил приятный женский голос. - Передаем последние известия.

На эти магические слова сбежались все до единого. Даже капитан Манулов, хотя был, вроде бы, в курсе.

- На сопредельной территории, - продолжала барышня у микрофона, - именуемой так же Диким полем, произошла смена власти. Во главе государства встал молодой имперский дворянин Песцов Олег Иванович.

- Ох ты ж ёк-макарёк! – схватился за голову пожилой ефрейтор. – Стало быть, не врал пацан! Стало быть, и вправду личным виночерпием хана побывать довелось!

Молодой выудил из кармана телефон, поглядел, что сеть работает, и набрал номер.

- Слушай, Олеська, что я тебе сейчас расскажу!

А еще пара человек отправили адресатам сделанную накануне запись.

Глава 23

Было бы странным, если бы ни один гаишник не прицепился к Песцову. Только лишь вид его драндулета должен был вызывать у членов общества любителей полосатых палочек желание этими палочками помахать. И путь странного автомобиля со странными номерами регулярно прерывался взмахами инспекторских жезлов. Но не для того, чтобы штрафовать, а, скорее, из любопытства и от скуки.

Песцов исправно съезжал на обочину, останавливался, вылезал их машины и предъявлял документы. Только документы были такие, что даже бывалые ИАИшники только в затылках чесали. Они таких отродясь не видели! Чего стоили одни только номера с загадочной надписью «Ит-кирдык-оглы». А пластиковая карточка с Олеговой фотографией и надписью в самом верху: «Автомобильная инспекция Дикого поля». Но когда инспекторы дочитывали до фамилии, то возвращали документы и брали под козырёк: они тоже слушали утренние новости.

И всё было бы хорошо, если бы не встретился на дороге патрульный экипаж старшего унтер-офицера Тараканова. По закону подлости, магический взмах полосатой палочки настиг Олега в тот момент, когда уже была видна крыша его усадьбы. Минута-другая, и он бы оказался на своей территории. И никакие инспекторы ему были бы не страшны. Но судьба имела своё мнение на этот счет.

Инспектор ИАИ, старший унтер-офицер Тараканов был высок, плечист, рыж и усат. Рыжие усы свои он холил и лелеял, и даже расчесывал специальным гребешком. Порою Тараканов усы свои подкручивал кверху, и тогда они завивались элегантными колечками, живо напоминающими о лубочной патриархальности позапрошлого века. Нынче же он щедро набрызгал их позаимствованным у супруги лаком для волос особо сильной фиксации, и они торчали в стороны, отчего инспектор напоминал Песцову Тараканище, так и не придуманный неродившимся в этом мире Корнеем Чуковским. Самое же печальное состояло в том, что занятый уходом за усами, инспектор Тараканов начисто пропустил те самые утренние новости.

Тараканов, сверкая на солнце пряжками портупеи, кокардой на кепи, нагрудными знаками и до блеска начищенными берцами, неспешно прошагал от патрульной машины до багги.

- Выйдите из машины, - сурово потребовал он.

Голос у инспектора был зычный, глубокий. Пойти бы ему в оперу, и в мире прибавилось бы одним знаменитым баритоном. А так прибавилось лишь проблем у Песцова.