Ниоткуда с любовью

— Хм… Да, я действительно знаю про эту шкатулку больше, чем мне хотелось бы знать. — Александра Федоровна прошла по комнате и села в кресло с высокой спинкой. Маша подумала, что наверняка это было ее любимое кресло, и она всегда в нем сидела. — Когда-то во время Первой Мировой войны русский офицер попал в немецкий госпиталь. Война тогда уже была на исходе — для России. Того офицера ранили на поле боя, а немецкий солдат, который его нашел, был неплохим парнем, юным и не понимающим, что происходит вокруг, но воспитанным так, что не помочь другому человеку он не мог. Он вытащил этого офицера с места сражения и тайно смог переправить в госпиталь. А в госпитале том медсестрой была его сестра-близняшка. Клара. Она ухаживала за солдатом, а потом они с братом помогли ему вернуться домой. Но пока она его выхаживала, она влюбилась в него. А он — в нее. Он сделал ей предложение, и они уехали сюда. Вместе. Тогда после той войны здесь на территории России жили много немцев, и Клара не стала здесь белой вороной. Но их история все равно может по праву считаться не совсем обычной.

У Клары и у Ганса в детстве была шкатулка, которую подарили им на Рождество родители. Янтарная шкатулка необыкновенной красоты, музыкальная, с фигурками юноши и девушки, которые кружились под музыку. Маленькие Ганс и Клара постоянно прятали в эту шкатулку какие-то свои маленькие секретики. Когда Клара собралась уезжать, Ганс понимал, что может никогда больше ее не увидеть, и отдал шкатулку ей. А она нашла в ней письмо, которое Ганс ей написал.

— Но… при чем здесь мы? — непонимающе протянула Полина. — При чем здесь наша семья?

— Ты еще не поняла, Полина? Клара была вашей прапрабабушкой. — Сказала Александра Федоровна.

Полина в молчаливом изумлении откинулась на спинку дивана.

— Но почему мама не рассказывала на эту историю?

— Она не знала. Она и Олег не были в курсе.

— А что за письмо лежало в шкатулке? — спросила Маша. Полина вдруг шумно выдохнула. Все посмотрели на нее.

— Оно называлось: «Моей любимой шкатулочнице». Правильно?

Александра Федоровна улыбнулась.

— Откуда ты знаешь?

— Это письмо хранится в нашей краеведческом музее. Яков Петрович нашел его в немецком словаре. — Полина нашла телефон и открыла фотографию письма, которую они сделали с Родионом еще весной. Она показала ее Маше. — Он отнес письмо в музей, потому что, по его словам, его отец не упустил бы такую редкость и продал бы подороже в какую-то коллекцию. Значит, он был прав.

— О чем ты?

— Он сказал, что сочинил историю в музее, что письмо написал своей сестре ее брат. Но это была правда.

— Да. — Согласилась Александра Федоровна.

— А как же письмо попало в немецкий словарь? — спросила Маша, возвращая Полине телефон.

— Красовские — а именно такая фамилия была у того офицера — жили в старой части города, не старейшей, как Портовой городок, а в нынешнем центре. Там до сих пор стоят старые двух и трехэтажные дома. Во время Великой Отечественной войны этот дом был разрушен. Слава Богу, вместе с домой никто не пострадал, только имущество, мебель, но все это оказалось под завалами. Но видимо какие-то вещи уцелели. А шкатулка была в числе тех вещей, которые утащили «добрые люди». Так она надолго пропала из виду. Ее, видимо, продавали и перепродавали за гроши — так в городе появилась легенда о янтарной шкатулке, которую кто-то вроде бы видел, а вроде бы и нет. И лишь однажды мы нашли ее на рынке среди старых вещей. Я помню — мы шли с мамой по Охотному ряду, и она вдруг потянула меня к лотку с разложенными на нем товарами. И когда мама увидела эту шкатулку, она заплакала — она помнила ее с детства. Так шкатулка снова вернулась к нам. Но письма в ней уже не было. Оно пропало. Быть может, это мамина мама, Клара, сама спрятала его в немецкий словарь, кто знает.

— Удивительно. — Сказала Маша. — А могли никогда так и не узнать правду… Так получается, вы можете доказать, что письмо принадлежит вашей семье.

— Не надо, — замотала головой Полина. — Может быть, когда-нибудь. Но там оно будет целее.

Она тяжело вздохнула. Уже на улице ей пришло в голову, что ее сестра так и не узнала этой истории. Она вообще многого так и не узнала. И о многом так с ней, с Полиной, и не поговорила. И уже никогда не поговорит.

* * *

Все, что Полина умела делать превосходно — это врать. Нет ничего проще, чем задурить кому-то голову, придумывая себе образ, не существующий на самом деле, придумывая факты, о которых никто никогда не слышал. Так спокойнее — никто и никогда не докопается до истины, до боли, что спрятана под густым налетом искрометной лжи. И самый лучший «масочник» на свете — Родион — оплошал только один раз: когда поверил ей.