Ньирбатор (СИ)

Что же касается вчерашнего жуткого представления, то о нём Лорд ни словом не обмолвился. Со свойственной ему едкой скрупулезностью, он по пути вслух рассуждал о Вальдрене и подсказках, которые тот мог оставить касательно маледиктуса. Вальдрен много странствовал, делал многочисленные открытия в неизученных до конца областях магии и экспериментировал с поросшей мхом магией древних, делясь опытом с Лордом. Старику, разумеется, льстило общество амбициозного «ужаса и трепета». Но зачем оставлять ему подсказки? Почему не выложить всё начистоту с глазу на глаз? Или не написать в красивом письме и вложить в своё завещание?..

На озвученные мною вопросы Лорд сузил свои глаза.

— Я задал тебе вопрос, — сказал он, глядя на меня с высоты своего роста.

— Эм-м, — я cдула непocлушную пpядь волос, упавшую мнe на лоб, — это я задала вам кучу вопросов, милорд.

— Нет, я задал тебе вопрос: почему ты доискиваешься не там, где нужно? Маледиктус — вот, где должны вращаться твои милые мозги. — Лорд провёл языкoм по губам, как будто стараясь скрыть улыбку, и вдруг спросил: — Ты хорошо позавтракала?

— Д-да, да, отлично, — ответила я, стараясь не краснеть, вспоминая, что ему хочется «вонзаться». Я не могла смотреть на его волевые кривые губы и не вспоминать, до какого пожара он меня довёл в том поезде. Я не леди, но у меня вроде как есть жених... А как же помолвка, скреплённая одним из древнейших магических обрядов?..

Берта плелась позади, скребя себе голову и бормоча что-то о Мальсиберовых фаберже. Мы с Лордом впервые разговаривали при ней о крестражах, и когда она спросила, что это такое, я ответила первое, что пришло на ум: венгерские фаберже. Устремив на меня недвусмысленный взгляд, на мою импровизацию Лорд промолчал.

Некоторое время мы двигались по уютному проезжему тракту, я видела несколько коттеджей и харчевен в старом стиле с колдовскими вывесками, на некоторых изображались карты прохода в магическую часть Тираны. Потом Лорд свернул в лесные дебри, чем привёл меня чуть ли не в бешенство — я уже устала от переизбытка зелени.

Мы миновали какую-то унылую рощу, когда впереди в чаще деревьев что-то зашевелилось и двинулось нам навстречу. Непонятное существо приблизилось и оказалось гигантским субъектом, напоминающим всех монстров сразу из «Чудовищной книги о чудищах». Оно волочилось по земле, а из-под низкого лба глядели белесые глазища, выражающие что-то чернокнижное и албанское, короче говоря, что-то понятное только Волдеморту. Двигалось оно на нас с Бертой, как видно, принимая Лорда за своего. Он небрежно выдал две ноты парселтанга — и чудище пошло лесом.

Попадать в такую зависимость от Волдеморта не входило в мои планы. Довольно с меня былых переживаний по поводу лесных кляч.

— Ты как-то неправдоподобно испугалась, — обронил Лорд, опять возглавляя наше шествие.

— Я не испугалась, — буркнула я.

— Да неужели?

— А вы бы пpeдпочли, чтобы я билась в истерике?

Лорд с любопытством взглянул на меня через плечо.

— А ты и впpямь билась бы?

— Учитывая обстоятельства, — подала голос Берта, поднимая руки в каком-то стоп-жесте, — вам следует срочно пойти со мной в Министерство! О монстре нужно немедленно сообщить! — торопливо проговорила она, с беспoкойством oглядываясь вокруг. — Главное, не терять самообладание! Опасных животных у нас ликвидирует мистер Макнейр, очень толковый волшебник...

Зря я боялась, что Лорд прикончит Берту на месте. Он не поленился внушить ей, что Макнейра уже вызвали, причём от меня не ускользнул мрачный задор, мелькнувший в его глазах.

Тяжело было оторвать от Лорда глаза. Он изменился, по крайней мере внешне. В сюртуке и жилете я в последний раз видела его в Хостисе. Теперь же на нём беззвучно трепыхалась чёрная мантия, контрастируя с выдающимся кадыком. Так выглядели тёмные волшебники старого мира, о которых слагают легенды.

Но куда он запрятал свой саквояж? Где мой кинжал?

Мы пошли по узенькой дорожке — не более чем две колеи, между которыми росла полоска травы, тем не менее, это была дорога. Чёрные ели обступали нас плотнее.

В глубине лесной поляны возвышался белый дом, обращенный на восток. Двухэтажный, не чета Ньирбатору. Полуденное солнце, будто бы залито серой, блестело низко над его крышей. Крыльцо с шестью колоннами. Двухстворчатые окна с жемчужно-белыми ставнями.

Издали могло показаться, что к дому прилепилось множество построек, какое-то фантастическое нагромождение кровель и перекрытий, но подойдя к воротам, я увидела, что всё строение было одним целым. От лесной тропы дом отделяла высокая кованая ограда, на которой сверху висела табличка: «Вальдрен, 1566 год».

На левом уступе ворот сидел авгурей. Он молчал и смотрел с безразличием, граничащим с ненавистью.

Ворота были заперты на якобы обычный кованый засов, что трудностей преодолеть его никаких не представляло. Войдя, Лорд не стал закрывать калитку, а наоборот, оставил её нарочито распахнутой.

— Ловушка, — глубоким голосом сказал он, — для тех, кто ещё не прознал о моём возвращении.