Ниридия: Летопись Андронса

– Не слушай его, не смей! – крикнул Немиракс, – мой отец отдал жизнь за тебя, чтобы ты его остановил. Так сражайся с ним! Если бы я мог жить заново, я бы выбрал другой путь, но не променял жизнь на забвение. Жизнь, это великая привилегия, и мы не имеем право так просто расстаться с ней. Да мы все умрем и пострадаем перед этим, но мы не творцы, чтобы решать, жить нам или нет. Выбирай, на чьей ты стороне.

– Идем со мной, мы вдвоем с легкостью одолеем их, – Кервиль указывал на спутников Нелона, – и положим мир и гармонию во всем мире!

«В его словах есть смысл и его точка зрения интересна! Я выбираю за весь Андронс, что сейчас произойдет. Как бы мне хотелось, чтобы никто и никогда не страдал, и чтобы все было хорошо, я ведь сам многое вынес в жизни. С самого детства я был несколько раз при смерти от болезни. Но, все это того стоило. Жить хотя бы интересно. Если я пойду с ним… Мне не справиться с ним потом в одиночку, а он нужен мне. Нужно остановить его прямо сейчас».

Нелон посмотрел на Рамирию, лицо принцессы было полным ужаса. Она смотрела на него, не отводя глаз и даже не моргая, и он понял, чего она хочет.

– Даже не думай, – крикнул ему Бангелион, – если ты хочешь уничтожить мир, я буду сражаться с тобой.

– Молчи Бангелион, твое мнение мне совершенно не важно, – Нелон повернулся к некроманту, – может быть, мне удастся переубедить вас Кервиль? Вы можете ошибаться.

– Неужели? Все зависит от вашей точки зрения, например, вам с места крушения дирижабля «Сабатон», сказали, что вы «Вивакс». Воплощение Рагнаракса, вы верите в это?

– Не нужно сейчас говорить обо мне, но я все же отвечу. Нет.

– Разумеется. Все что окружает нас, это просто порядок вещей, в котором жизнь идет по предсказуемым дорогам. Ведь можно попробовать установить контроль над хаосом, который царит вокруг нас. Жизнь, по своей сути не позволяет этого, это ведь всего лишь случайность, какое-то истечение обстоятельств. Поэтому ее сущность может различаться.

«Это даже не Рендер Громобой, это сам философский король зла, как он так ушел от темы? Ладно, у меня есть шанс».

– Чем же вы можете подкрепить ваше мнение?

– Есть такие люди, которые взглянут на вас, и скажут, что вы сумасшедший. Почему? Вы не верили в предсказание, ваше мнение основано на том, что вы видели, что вы знаете. Мое восприятие сущности жизни и смерти не отличаются.

«Я использую это против тебя, Кервиль».

– Следует признать, что вы во многом правы. Теперь мне есть, что сказать, но я также считаю, что вы во многом ошибаетесь Кервиль.

– Шикарно! Я последнюю тысячу лет развивал свою философию, но всегда также очень хотел узнать альтернативный взгляд на вещи. Прошу вас, продолжайте.

– Я хотел бы поговорить о природе жизни и смерти.

– Да, – согласился Кервиль, – давайте поговорим об этом. Я думаю, что сущность жизни случайна, что реальность – это искажение смерти. Как думаете вы?

– Я могу исходить только из собственного опыта, который я получил за эту жизнь.

– Чему же научил вас этот опыт? – тихо проговорил некромант, перебивая своего собеседника, – вы так молоды, я не знаю всех тех путей, по которым вы прошли, но я знаю, что все живущие чувствуют боль и утрату. А все негативные чувства, это доказательство того, что души не были созданы для такой цели, как жизнь. Это ошибка.

– Опыт научил меня тому, что фанатизм опасен.

– Что, – возмутился Кервиль, – только сильные личности могут принимать такие решения! Что вы назвали фанатизмом, я называю твердости в своих убеждениях. Похоже, вы не так умны, чтобы понять меня.

– Я не согласен с вами, понять это не так и сложно, а теперь вот что я скажу. Ваши решения, основаны на вашем опыте.

– Да, вы правы, – тут некромант замолкает на какое-то время, погрузившись в раздумья, – я признаю вашу правоту, но я видел обе стороны, а вы знакомы лишь с миром живых. Поверьте, же мне, когда я говорю о том, что души страшно мучаются, когда их вызываешь в мир живых, так ведь не должно быть!

– А может быть дело лишь в природе конкретных душ?

– Я не совсем понимаю, вы говорите о том, что души давно умерших мешают живущим?

– Нет, такова судьба всех. Кто-то обречен на муки, а кто-то будет покоиться с миром.

– Но почему вы говорите, как будто у душ есть выбор, когда их возвращают? Это же прихоть живых, которые вытаскивают мертвых в эту жизнь!

– Даже у мертвых есть выбор, значит, это их вина, ведь они сами создают эту боль.

Кервиль хотел ответить, но тут он резко замолчал, и продолжил через некоторое время:

– Должен сказать, что вы правы. Но как вы можете мне это доказать?

– Я разговаривал с теми душами, которым не было больно.

Нелон знал, что рядом стояла Рамирия, он посмотрел на нее, а потом взял ее руку и крепко сжал.

– Некоторые души могли принять сущность искажения, но ведь это не оправдывает его существования, – не сдавался Кервиль, – если то, о чем вы говорите, является правильным, то в чем тогда смысл жизни, смерти? Где естественное состояние? Зачем на одном конце боль, а на другом неуверенность?

«Если бы я это знал».