Нирвана с привкусом яда. Игры с темным прошлым

Я уже почти оделась, когда прозвенел звонок. Силы тотчас оставили меня, и я рухнула на кровать, забилась под одеяло… Но потом зачем-то встала и натянула на себя свитер. Нет, никто не должен видеть меня больной, да еще и в постели. Беременность — это не болезнь.

Ольга стояла посреди комнаты и смотрела на меня, как бы спрашивая, что ей делать.

— Иди, открывай… Мы с тобой потом поговорим…

Она кинулась открывать. Я медленно двинулась следом…

Не знаю, как это объяснить, но после того, что мне рассказала моя сестра, Чаплин стал мне дороже. Еще мне стало нестерпимо жаль его. Поэтому, быть может, увидев его на пороге, я кинулась к нему и обняла так крепко, что рукам стало больно…

— Машенька, как ты тут?.. — раздался голос, от которого на голове у меня зашевелились волосы, а по спине побежали мурашки.

Игорь стоял спиной к двери, в проеме которой появился кто-то, кого я еще не видела, а потому попросила Ольгу включить свет в прихожей. Вспыхнул свет, и я увидела… маму! Это ее голос, неожиданный и такой родной, вызвал у меня внутреннюю бурю эмоций. Вздох облегчения вырвался у меня, и я из одних объятий попала в другие… Слава тебе господи, еще один родной человек пожаловал…

— Мама… — Я обняла ее и замерла на ее груди. — Как же от тебя хорошо пахнет…

Я оторвалась от нее и стала ее рассматривать. С мороза, розовощекая, свежая, помолодевшая, какая же она была красивая! Мягкий мех шубы щекотал мне ноздри.

— Да ты помолодела лет на двадцать… Где же вы с Игорем встретились? — Я никак не могла взять в толк, как и где Игорь нашел мою маму, да еще и догадался привезти ее сюда?!

— В лифте… Но я тогда не знала, что он едет… к тебе… Я ничего не знала… Боже мой, Оля, доченька… Как ты изменилась, стала совсем взрослой, не то что Маша… Как была девочка, так и осталась…

Они обнялись с моей сестрой.

— Игорь, это моя мама… — Я зачем-то представила маму, когда и так из моих возгласов было все ясно. Встреча вышла на удивление радостной.

В прихожую вошел красивый молодой человек и сдержанно улыбнулся.

— Маша, Оля, знакомьтесь, это Герман… Мы с вами долго не виделись, за это время многое произошло в моей жизни… Вы же ничего не знаете… Словом, мы с Германом собираемся пожениться… С папой вот только официально разведусь… Жаль, конечно, что редко виделись… ведь мы скоро уезжаем… Вот так, девочки…

Она так разволновалась, что я поспешила ее взять за руки, успокоить, поцеловать.

— Мама, да проходите же вы… Герман, не стойте… — Ольга на правах хозяйки дома приглашала всех войти. Она, как мне думается, обрадовалась тому, что я все же осталась, да и мама все-таки приехала, может, я на радостях забуду причиненную мне боль и снова прощу ее?

— Гера, что же это мы с тобой приехали с пустыми руками… — вдруг засуетилась мама. — Поди, милый, сходи в магазин… или сходите вместе с Игорем, купите что-нибудь к столу… Если честно, я загадала: если купим вина и торт, то дома никого не окажется… По закону подлости. А если придем с пустыми руками, то обязательно кого-нибудь да застанем… А мы, оказывается, ехали в одном лифте с твоим женихом, Машенька… Вот подарок так подарок…

Герман посмотрел на Чаплина, тот кивнул головой, и они ушли.

— Как же я соскучилась по моим девочкам. — И мама, обняв нас обеих, заплакала.

Глава 24

Уже на улице Чаплин дал волю своим чувствам:

— Твою мать! А я-то думаю, что это с ней стало, как только мы подъехали к дому… Притихла, онемела… Ты же тоже не мог не заметить, Герман!

— Да, ничего себе… — Герман достал сигареты и протянул одну Чаплину. — Представляю, что она испытывала, поднимаясь в лифте, наверное, молилась… Чего только на свете не бывает…

— Слушай, Герман, я понимаю, что ты влюблен в нее, что совсем ничего не соображаешь, что вокруг тебя происходит… Ты хотя бы знал, куда и зачем мы ехали?

Снег сыпал на их темноволосые головы, плечи. Они курили, стоя близко, и говорили, не глядя друг другу в глаза.

— Чего молчишь? Ты понимаешь, что сейчас произошло?

— Да понимаю… Разве могла она предположить, что ты привезешь ее к ее же дочерям?! Ты — Чаплин. Одна девчонка сохнет по тебе… Ее мать пришла к Вике, Нина ничего не знала… — осторожно произнес Герман. — Вика решила обойти Нину, действовала самостоятельно, параллельно другому делу, вот что я знаю…

— Значит, ты все знаешь… И это мать той самой Анжелики или Вероники заказала мою Машку… Нет, у меня в голове не умещается весь этот бред… Ведь я только что готов был твою Нину разорвать на куски, я еле сдерживался, чтобы не заорать на нее, когда мы ехали в машине… А теперь оказывается, она моя будущая теща!

— Да, ты хорошо держался, — заметил с усмешкой Герман. — Я бы на твоем месте не знаю что сделал… У тебя хорошая выдержка…

— Издеваешься, да?

— Нет, просто я обо всем этом узнал недавно и еще не могу привыкнуть к тому, что Нина… Я понимаю, что такое нельзя простить, но я люблю ее и ничего не могу с собой поделать… Она передает свой бизнес той, что была на кладбище…

— А ты дурак, Герман, так спокойно говоришь со мной о таких вещах…