Читаем Nirvana: со слов очевидцев полностью

В этом туре стоит выделить концерты в Raji’s (это там Чарльз Петерсон сделал знаменитый снимок Курта, растянувшегося на барабанах Чеда) и в Iguana’s, за границей. Роберт Фишер, бывший арт-директор лейбла Geffen Records, был на концерте в Raji’s. «Ключевой момент был в самом конце, когда Курт буквально рвал на части клуб, а потом бросался на барабаны. Я не мог поверить, что после этого у него не сломана спина или что-то в этом роде. Они швыряли инструменты на пол, а Курт просто изо всех сил прыгнул на ударную установку. Это был поразительный концерт!».

Сходное впечатление оставил и концерт в Тихуане. «Выйдя на сцену, Курт выглядел невинным и абсолютно безвредным», – вспоминает Дэйв Лотт, в то время – диджей радиостанции KSDT в Калифорнийском университете в Сан Диего (в то время альбом Bleach был у них в тяжелой ротации). «Но они начали первую песню с тяжелых жестких аккордов, а потом он запел этим голосом с сырой хрипотцой, людей у сцены просто отбросило назад. Просто стоять рядом и слышать его было странно… словно эти звуки издавал не он. Когда он ушёл со сцены, все стояли, словно придавленные. Многие, уходя в тот вечер с концерта, говорили: «Маскиз [вокалист и гитарист Dinosaur Jr Джей Маскиз] крутой, конечно, но что за чёртова группа открывала концерт?!».

17 февраля 1990: На обложке газеты Los Angeles Times – заголовок: «Панк-роковый рай от Nirvana с Северо-Запада»; это – рецензия на выступление группы в Raji’s. Джонатан Голд пишет, что Nirvana «в настоящий момент звучит как лучшая панк-группа, которую когда-либо можно было услышать: глубокие металлические риффы, повторяющиеся так же беспрестанно, как биты в хип-хопе, белый шум гитары и ревущий вокал Курта Кобейна, продирающийся сквозь все это».

20 февраля 1990: Курту исполняется 23 года.

12 марта 1990: Nirvana и Tad играют в клубе Town Pump в Ванкувере, Британская Колумбия, Канада. The Bomshells – на разогреве. Именно тогда, по словам Чеда, он начал терять вдохновение, потому что не чувствовал себя одним из ключевых участников группы.

«Я стремился принимать больше участия в процессе, потому что уже начал чувствовать себя как электронная драм-машина», – говорит он. «Помню, Курт сказал: «Парни, я хочу, чтобы вы максимально вкладывались в группу»; я подумал, что это звучит здорово и с нетерпением ждал. Это был шанс почувствовать себя полноценным членом группы, чего, конечно, не произошло. Просто не сложилось. Все продолжалось как раньше – и тут мои с группой дорожки начали расходиться. группе. И вина тут целиком ложится на мои плечи. Только мои. Я просто больше не был счастлив. Я понял, что мне никогда не быть в группе чем-то большим, чем драм-машина. И тогда я начал терять вдохновение».

19 марта 1990: Разрастающаяся в Сиэтле эпидемия героиновой зависимости забирает жизнь Эндрю Вуда из популярных групп Malfunkshun и Mother Love Bone.

Апеллируя к случаям Эндрю, Сида Вишеса и Дженис Джоплин, Курт рассказывал Майклу Азерраду: «Они напивались, потом закидывались и в итоге погибали. Поэтому я не пью – меня научили этому наркоманы». Спустя четыре года в Риме он смешает порядка 50-60 таблеток с шампанским; все будут говорить, что это «случайно».

«Долгое время казалось, что в Сиэтле все поголовно героинщики», – говорит Нильс Бернстайн. Но Слим Мун отмечает, что в Олимпии, где он жил, табу было больше, чем в Сиэтле. «В гранжевой тусовке, я имею в виду. Я вырос среди панков, и у меня уже были мёртвые друзья. Я должен сказать, что, когда кто-то начинает употреблять героин, в голове щелкает: «О’кей, не удивляйся, если этот парень умрёт». И ты просто переносишь его в эту категорию. Это не значит, что он перестаёт тебе нравиться, но у меня было много друзей, которые покончили с собой методом передозировки. Так что [самоубийство Курта] не стало для меня большим сюрпризом, когда оно произошло».

Март 1990: Nirvana репетирует перед предстоящей записью с продюсером Бутчем Вигом в Мэдисоне, штат Висконсин. Планировалось, что этот материал войдет во второй альбом группы для Sub Pop, но вышло так, что он стал демо-записями для их первого альбома для мейджор-лейбла DGC, альбома Nevermind. Сегодня Бутча знают прежде всего, как одного из участников группы Garbage, но в то время он был известен по сотрудничеству с Tad, Killdozer и Fluid. Его рекомендовал группе Джонатан Понимен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Music Legends & Idols

Rock'n'Roll. Грязь и величие
Rock'n'Roll. Грязь и величие

Это ваш идеальный путеводитель по миру, полному «величия рока и таинства ролла». Книга отличается непочтительностью к авторитетам и одновременно дотошностью. В ней, помимо прочего, вы найдете полный список исполнителей, выступавших на фестивале в Гластонбери; словарь малоизвестных музыкальных жанров – от альт-кантри до шугей-зинга; беспристрастную опись сольных альбомов Битлов; неожиданно остроумные и глубокие высказывания Шона Райдера и Ноэла Галлахера; мысли Боба Дилана о христианстве и Кита Ричардса – о наркотиках; а также простейшую схему, с помощью которой вы сможете прослушать все альбомы Капитана Бафхарта и не сойти с ума. Необходимые для музыканта инструменты, непредсказуемые дуэты (представьте на одной сцене Лу Рида и Kiss!) и трагическая судьба рок-усов – все в этой поразительной книге, написанной одним из лучших музыкальных критиков современности.

Джон Харрис

Биографии и Мемуары / Музыка / Документальное

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее