Ниса. (Не)желанная жена

Проходя мимо гостиной, бросаю взгляд через стеклянные двери, ведущие на задний двор, где поблескивает вода в бассейне. В спальне переодеваюсь в купальные шорты и спускаюсь к бассейну. Воздух на улице еще горячий, но температура постепенно идет на убыль. Я осматриваю двор, который постепенно приобретает черты утвержденного мной проекта. Мне очень нравится то, что получается. Жаль только, что пока не удалось разжечь огонь и посидеть возле него. Мне хотелось сделать это с Нисой, но с ней разве договоришься?

Мысленно зарычав, ныряю в бассейн. Каждый раз, когда думаю о своей младшей жене, моя кровь закипает. В ней бурлят возбуждение, ярость, нежность и замешательство. Клянусь, я за всю жизнь не испытал столько эмоций, как за несколько месяцев знакомства с Нисой. Шайтан, а не женщина. Ведьма, причем злая. Но как же она сексуальна, когда злится!

Даже под водой мой член напрягается, когда я вспоминаю, какая она в ярости. Как горят ее глаза, когда она крушит все вокруг себя. Ее грудь вздымается часто-часто и, кажется, даже можно услышать безумный грохот сердца.

Но как же хочется иногда снова увидеть Нису такой, какой я видел ее до того, как в тот злополучный день усадил в самолет: спокойной, умиротворенной. Она так искренне и так широко улыбалась, что уголки моих губ сами невольно приподнимались, зеркаля ее настроение. Ниса потрясающе красива, и ей так идет улыбка.

Наплававшись, я немного отдыхаю на шезлонге, а потом поднимаюсь к себе, чтобы принять душ и, захватив стакан и кувшин с джаллябом, расположиться на балконе провожать солнце. Закат в пустыне – это явление длительное и одновременно с тем слишком быстрое. Если ты хочешь по-настоящему увидеть закат, не отводи взгляд от горизонта. Так учил меня отец, и я склонен с ним согласиться. Каждая секунда этого волшебного времени уникальна. Цвет уже не повторится, барханы уже не окрасятся так же, тени уже не лягут под тем же углом. Казалось бы, что же тут уникального, если завтра будет точно такой же закат? Но я бы поспорил, потому что за ночь ветер изменит очертания барханов, и картинка уже будет совсем другой.

Глядя на пустыню, невольно снова приходит сравнение с Нисой. Она и правда похожа на это место, словно была создана для него. Такая же капризная и злая. Мне нравится то, как она меня ревнует. Не знаю, почему, никогда не задумывался. Но хочется больше ее эмоций, правда, теперь все чаще со знаком плюс. И все равно вспышки жены меня заводят. Я не хочу вызывать в ней негативных чувств или принуждать чувствовать то, что доставляет ей дискомфорт. И все же между нами постоянно какие-то скандалы, стычки. Мы как будто не умеем разговаривать цивилизованно.

Усмехаюсь сам себе. А мы ведь вообще не умеем разговаривать. Любой – даже самый короткий – разговор тут же перерастает в скандал. Мы или трахаемся, или ругаемся. Откровенно говоря, я ее немного побаиваюсь. Не знаю, что сказать так, чтобы она тут же не взорвалась.

Проводив последние лучи солнца, я читаю перед сном, а потом гашу свет и пытаюсь уснуть. Но каждый волосок на моем теле настроен на присутствие Нисы в доме. Я буквально ощущаю ее физически. И хочу. Снова.

Переворачиваюсь на живот, сминаю подушку и медленно, мучительно медленно погружаюсь в сон. А просыпаюсь от ощущения прохладных пальчиков на своей спине. Из меня вылетает шумный выдох облегчения. Когда она рядом, вот такая спокойная, мягкая, как кошка, внутри меня успокаивается вечный тайфун.

Переворачиваюсь на спину и тяну Нису ближе, заставляя прижаться к моему боку. Обнимаю крепко, не давая сбежать, даже если захочет, и мягко уплываю в глубокий сон.

И пускай завтра мы снова будем ругаться. Ночь – это время примирения. Время ласк и нежности. Время ненадолго усмирить демонов Нисы и моих собственных.

Глава 40

Ночью, когда мне снова приснилось, как Омар ласкает Яру, я проснулась в холодном поту. Меня раздражает то, что я так остро реагирую на это, что ревную просто до дрожи. Бесит, что я вообще думаю об этом! Но ничего не могу изменить. Возможно, у меня нет силы воли, ну и пусть.

Уснуть я уже не могу. Ворочаюсь из стороны в сторону, кручусь на кровати, но сна ни в одном глазу. И тогда я принимаю решение, за которое, возможно, позже буду ругать себя. Но сейчас эта идея мне кажется потрясающе уместной.

Я иду к Омару. Не знаю, зачем. То ли за сексом, то ли за сном. Но я прямо каждым квадратным миллиметром своей кожи ощущаю потребность в его прикосновениях. В объятиях. В идеале, чтобы он пообещал мне, что больше никого другого не будет, что я – единственная, и все у нас будет хорошо. Но надо смотреть правде в глаза. С Омаром хорошо бывает только в постели. В остальное время он ведет себя как черствый чурбан. Интересно, он не нуждается в телесном контакте помимо постели? Ему совсем не хочется объятий и поцелуев?