Нищенка в Академии

— А вон и Эрика, — прошептала мама, указывая в окно экипажа, за которым собралась огромная толпа, встречая первую невесту.

— Элис!

Стоило мне сойти с подножки городской кареты, как подруга закричала во все горло, размахивая букетом невесты.

— Какая красивая, — прошептала я, махая воздушнице в ответ.

— Ну, — взволнованно вздохнула мама, — осталось совсем немного и Лиену не придется прятаться по шкафам.

Я хихикнула, но тут же попыталась принять серьезное выражение лица, так как папа, встал рядом, подставляя локоть. Эрика приняла локоть своего отца, дожидаясь меня возле входа во врата часовни.

— Дитя, — прошептал герцог.

Я поднял на него взволнованный взгляд, цепляясь пальчиками за белоснежный камзол с золотыми пуговицами.

— Я буду благодарить небеса до конца своих дней, что они послали мне и Лиену такую потрясающую девушку.

— Папа, — шмыгнула я носом, чувствуя, что сейчас разревусь.

— Хочу, чтобы ты знала это, — улыбнулся он мне в ответ. — А теперь идем, а то сын не дай бог от нервов часовню разнесет.

— Разнесет? — удивилась я.

— Да это я так, — кашлянул его светлость. — Пошутил. Идем.

Иногда кажется, что в жизни не наступит рассвета. Что тьма ночи окутала настолько плотно и выпутаться из нее нет возможности, но не теряйте надежду. Если вы верите в чудо, если готовы бороться до конца, не жалея сил, то будете обязательно вознаграждены. Да, мне пришлось пройти через многое. Нам пришлось пройти через многое: боль, страдания, желание умереть… Я тонула в своем горе и отчаянии, медленно сходила с ума, но все же продолжала жить, продолжала идти по своей дороге, которая в итоге привела к тому, кто стал моим светом. Именно тем светом, развеявшим тьму.

Лиен (четыре года спустя)

— Деда, а меня? А меня тоже возьми на лучки, — канючил Май, цепляясь за свободную руку моего отца, ведь на другой с важным видом восседала Майя, сестра-близняшка нашего с Элис сына.

— И тебя, конечно же, возьму! Как же так, ножки Майи отдыхают, а твои нет! — хохотнул папа, с легкостью подхватывая трехлетнего внука, отчего он довольно взвизгнул.

— Но ведь дедушке тяжело, — качнула головой любимая, шагая рядом со мной и неся в руках огромный букет белых альстромерий.

— Ничего подобного, — подмигнул ей отец.

— Майюш, — позвала дочку тетя Диона, — иди ко мне на ручки?

— Еще минуточку у дедушки посижу и к тебе плиду, — с серьезным выражением лица согласилась маленькая непоседа.

Мы неспешно шли между могил, направляясь к той, о ком я узнал три года назад. Как оказалось, папа всю мою жизнь скрывал тайну, поведав о которой, я сразу смог все расставить по местам. Например, почему мать, точнее мачеху, никогда не волновали мои чувства и желания. Почему она не прислушивалась ко мне и делала так, как считала нужным. И почему она исчезла в непонятном направлении, не появившись на нашей с Элис свадьбе. На мои вопросы, куда она делась, папа лишь отмахивался, говоря, что теперь они будут жить порознь. Если честно, я не расстроился, узнав об этом.

Не скажу, что воспринял раскрытие тайны спокойно, а если точнее, то несколько месяцев не хотел видеть отца. Он извинялся, умолял простить его, но я не был готов. Сильно мучило и терзало, что я считал своей мамой холодную, расчетливую эгоистку, пудрившую мне мозги.

На помощь пришла Элис. Она разговаривала со мной, рассказывала, что герцогу тоже пришлось нелегко. Потом и графиня, точнее моя родная тетя, поведала, как папа страдал и мучился, когда матушка выпустила душу из тела. По ее словам они любили друг друга, и отец хотел жениться на ней, но не успел.

Тетя показывала мне магические снимки, где они с мамой взрослые и похожие как две капли воды. Я смотрел на них и не мог успокоиться.

Удалось простить отца со временем, но с трудом, а потом он показал ее могилу.

— Бабуля! — заерзал на руках отца Май. — Мы плишли!

Элис грустно улыбнулась, останавливаясь возле надгробья и опуская на него цветы.

— Мама, — я набрал полную грудь воздуха, — как у тебя дела? — дрожащей рукой коснулся нагретого на солнце камня. — У нас все хорошо.

— А я научился говолить букву л! — подскочил Май.

— Да, ты научился, — улыбнулась Элис, потрепав сынишку по волосам.

— Милая, — отец смахнул с надгробия упавшие с дерева лепестки, — настанет день и я вернусь к тебе.

На нас подул внезапный порыв ветра, вызвавший на лице папы широкую улыбку.

— Ругаешь меня, — кивнул он. — Понимаю. За детьми нужно присматривать, а я к тебе собрался.

— А давайте не будем о грустном? — произнесла Элис, обращая на себя наше внимание. — Собиралась сказать вчера, но решила, что хочу это сделать именно здесь, — она нервно улыбнулась, вызывая волнение в моей груди. — Я беременна!

— Что? — подскочил я. — Правда?

— Ура, у нас пополнение! — просияла тетя. — Нужно срочно все подготовить! — засуетилась она.

— Милая, и все же ты права, — рассмеялся отец, — мне пока нужно задержаться здесь, но настанет час, и я обязательно вернусь в твои объятия!

Смотрел на счастливые улыбки родных и любимых, понимая: семья — это самое дорогое, что у меня есть, и ради нее я готов на все.