Нищета историцизма

Результатом проверок является отбор тех гипотез, которые выдержали проверку, и элиминация гипотез, которые ее не выдержали. Важно осознать последствия этой позиции. Все проверки суть попытки отсеять ложные теории — найти слабые пункты и отвергнуть теорию, если проверка приводит к ее фальсификации. Иногца такой взгляд считают парадоксальным; ведь нашей целью является обоснование теории, а не уничтожение ложных теорий. Но именно поэтому мы должны подходить со всей строгостью к проверке теорий, мы должны искать в них ошибки и стремиться их фальсифицировать. И только если нам не удалось этого сделать, несмотря на все наши усилия, только тоща можно сказать, что теории выдержали проверку. Подтверждение теории почти ничего не значит, если мы не нашли и даже не пытались найти ее опровержения. Если мы некритичны, то всегда найдем то, что нам хочется найти: в результате поисков найдутся подтверждения, а того, что будет представлять опасность для наших любимых теорий, мы просто не заметим. Получить безграничные свидетельства в пользу теории легче легкого. А при критическом подходе ее пришлось бы отвергнуть. Чтобы метод отбора через элиминацию работал и из теорий выживали достойнейшие, не следует облегчать им жизнь.

Таков в общих чертах метод всех опытных наук. Но что мы можем сказать о методе, с помощью которого получаются теории или гипотезы? Что сказать об индуктивных обобщениях и о пути от наблюдения к теории? На этот вопрос я отвечу следующим образом (мой ответ будет касаться и концепций, обсужденных в разделе 1, в том случае, если они не были обсуждены в разделе 26). (а) Я не верю, что мы вообще делаем индуктивные обобщения в том смысле, что начинаем с наблюдений и извлекаем из них теории. Полагаю, что это нечто вроде оптической иллюзии. Ни на одной из ступеней научного развития нельзя начинать без какого-то подобия теории, будь это гипотеза, предубеждение или проблема, часто технологическая, которая направляет наши наблюдения и помогает отбирать из бесчисленных объектов наблюдения те, которые представляют для нас интерес. Коли так, метод элиминации — тот же метод проб и ошибок, обсужденный в разделе 24, — применим во всех случаях. Не думаю, однако, что мы должны останавливаться на этом пункте. Ибо мы можем сказать, что (б) с точки зрения науки не имеет значения, как мы получили теории: совершили ли мы прыжок к необоснованным выводам, или же просто споткнулись о них (т. е. прибегнули к помощи «интуиции»), или же применили индуктивную процедуру. Вопрос «как вы открыли теорию?» касается чисто личных вещей в отличие от вопроса «как вы проверили теорию?». Только последний является научно значимым вопросом. Метод проверки, который мы изложили, является плодотворным; он ведет к новым наблюдениям и взаимодействию теории и наблюдения.

Далее, все это, по-моему, справедливо и для социальных наук, а не только для естествознания. В социальных науках это еще очевиднее, здесь мы не сможем увидеть и наблюдать объекты до того, как их помыслим. Ибо большинство объектов социальной науки, а может быть, и все ее объекты — это объекты абстрактные, теоретические конструкции. (Даже «война» или «армия» — как это ни покажется кому-то странным — суть абстрактные понятия. К области конкретного относятся убитые, мужчины и женщины в военной форме и т. д.) Эти объекты, эти теоретические конструкции, используемые в интерпретации нашего опыта, являются результатом построения определенных моделей (особенно моделей институтов). Последнее — известный теоретический метод, распространенный в естественных науках (где мы конструируем модели атомов, молекул, твердых тел, жидкостей и т. д.) и представляющий собой часть метода объяснения через редукцию, или метода дедукции из гипотез. Очень часто мы не понимаем, что оперируем гипотезами или теориями, и потому начинаем считать их конкретными вещами. Это весьма распространенная ошибка. Модели часто используют таким способом, и это объясняет — и тем самым разрушает — концепции методологического эссенциализма (см. раздел 10). Объясняет — ибо модель является абстрактной, или теоретической, и мы склонны чувствовать, видеть ее внутри изменяющихся наблюдаемых событий или за ними, как своего рода призрак или сущность. Разрушает — потому что задача социальной теории состоит в том, чтобы строить социологические модели и анализировать их в дескриптивных или номиналистических терминах, иначе говоря, в терминах индивидов, их установок, ожиданий, отношений и т. д. Это можно было бы назвать постулатом «методологического индивидуализма».

Анализ двух отрывков из работы профессора Хайека «Сциентизм и изучение общества» («Scientism and the Study of Society») поможет нам проиллюстрировать и одновременно защитить тезис о единстве методов естественных и социальных наук.