Нищий Король

Зайцы кашляли, закрывая рты и носы лапками, в поисках выхода они кидались в разные стороны, но ничего не видя, только, бились лбами о толстые деревянные сваи, меж которых были установлены лари.

У Короля от удара онемело всё тело, и только в правой руке, которой он сжимал волшебный хрусталик, теплилась жизнь. Он, неуклюже, как морж на берегу, принялся перебрасывать своё тело, пытаясь вылезти из воронки и ожидая, что в любой момент разярённая обезьяна, спрыгнет на него сверху и разорвёт в мелкие клочья. На его счастье, в этот самый момент, обезьяна лежала, обхватив передними лапами пробитую макушку и, натужно хрипя, силилась прийти в себя.

Король, шатаясь, смог встать на ноги, сделал пару неуверенных шагов и схватился, что бы не упасть, за ларь для муки. Тут же он разглядел и зайцев, трясясь от страха и отчаяния они спрятались внутри ларя, вжавшись в его стенку.

Монарх быстро пришёл к выводу, что лучшего убежища ему не найти и, с трудом, перекинул непослушную, словно из ваты, ногу внутрь ларя.

— Куда ты лезешь, — зашипела на него Зайчиха — ты же здесь не поместишься! Пшёл вон! — она укусила государя за ногу, но ввиду онемения данной конечности результата это не произвело.

А тем временем Король закинул и вторую ногу внутрь ларя и понял, что Зайчиха не так уж сильно и ошибается. Борта ларя были ему едва по колено.

Тут, сверху из люка, на землю плюхнулся жирный волосатый комок — обезьяна!

Её горящие глаза впились в стоявшего во весь рост в ларе Короля, который прижался животом к свае, наивно полагая, что так его не видно. Хоть бы убрал хрусталик, что бы свет не привлекал примата, но не додумался.

Обезьяна оттопырила нижнюю губу, показывая жёлтые клыки, короткая шерсть на её загривке встала дыбом — она издала грозный рык, а под Королём не выдержало днище ларя и проломилось, изрыгнув из убежища обоих зайцев и королевские ноги в красных спортивных штанах.

Обезьяна дико завыла и бросилась на троицу сотоварищей по нелёгкому делу.

Заяц и Зайчиха крепко обхватили друг дружку и зажмурили глаза.

Но ничего не призошло.

Зайцы так и сидели, не решаясь, даже, дышать на полную, но по — прежнему ничего не происходило, ни чьи острые зубы не рвали им шеии, а жуткие пальцы не выдавливали глаза.

Наконец Зайчиха, не выдержав острого запаха исходившего от морды брата, слегка отстранилась от него и увидела престранную картину — обезьяна, словно забыв о них, кружила на том месте, меж ларей, где они сегодня зарыли деньги, она часто припадала к плотно утрамбованной земле и принюхивалась, с шумом втягивая ноздрями воздух. Зайчиха покосилась на Короля. Тот так и стоял, недвижимый, с прижатым к свае животом, он поймал на себе взгляд Зайчихи и сделал в ответ недвусмысленный знак лицом, означавший одно — ни звука! Зайчиха кивнула в знак понимания и, как ей не было противно, положила голову брату себе на плечо и покрепче прижала его, лишая его малейшей возможности шевельнуться.

Обезьяна, раздражённо фыркая ползала по земле кругами, потом замерла, полежала, раздражённо фыркая, затем вскочила на задние лапы, а передними принялась копать, выбрасывая землю меж расставленных задних лап.

Трудилось человекообразное на славу, лапы мелькали с немыслимой скоростью, но Король не зря собой утрамбовывал землю, теперь каждый дюйм давался примату с чудовищными усилиями, кривые короткие пальцы посбивались до крови, но обезьяна не сдавалась.

Зайчиха глядела на всё это действо, как завороженная — её очень беспокоило, что же будет с ними (а именно с ней), когда обезьяна завершить работу и доберётся до клада, взгляд её упал на валявшийся подле копавшей обезьяны заступ, забытый ими. У Зайчихи дрогнуло сердце, ведь если обезьяна с таким же усердием начнёт копать лопатой, то управится минут за пятнадцать.

По счастью, обезьяна понятия не имела о том как обращаться с лопатой, и, потому — то, труд не сделал из неё человека.

Через час обезьяны, уже, не было видно, так глубоко она погрузилась, а гора выброшенной земли быстро росла и по ней можно было догадываться, насколько близко подбирается к своей цели человекообразное. Но то, что было начато с таким задором, быстро сдулось. Непривычная к подобным нагрузкам обезьяна, стала выдыхаться, в пригоршни земли набирать всё меньше и копать всё медленее, да и по мере углубления, выбрасывать землю становилось всё сложнее. Измученная обезьяна стала набивать рот землёй, потом вылазила из ямы, выплёвывала землю и по новой. Подобная организация труда отнимала массу времени, а результата от неё было минимум. Зайчиха, имевщая учёную степень по организации труда, конечно, могла бы помочь, но страх не позволял ей предложить, да и плётки у неё с собой не было…

Заяц, который выпил большую часть водки, согревшись в объятиях сестры, заснул, положив голову её на плечо и пуская тёплые липкие слюни ей на спину.