Нищий Король

Мат крепчал — деревья гнулись. Но в тот момент, когда отдельные его порывы начали доходить до мирно спящего Короля и покачивать его гамак, девушка резко закрыла рот и захлопнула ставни окно.

Заяц сидел на земле, перед его глазами плыли распятые мальчики в трусиках, голова кружилась и он едва чувствовал, хлёсткие удары по щекам, которыми сестра приводила его в чувство.

— По — моему я — оглох, — пробормотал он, когда немного пришёл в себя, потом пощёлкал пальцами над ухом — а нет, — он облегчённо вздохнул.

— Но уши — то подвяли, — сказала Зайчиха и загнула Зайцу на глаза одно его ухо — кончик усох и скукожился — так что не сработала твоя методика, — добавила Зайчиха.

— Действительно не сработала, — пролепетал Заяц — а она ни разу сбою не давала, я действовал точно по шаблону, как и сто раз до этого, но вот, впервые, такой негативный результат. Это очень странно, — он пошатываясь встал на задние лапы — я сразу почувствовал что — то здесь не так. Здесь все какие — то ненормальные. И, по — моему, чем скорее мы отсюда уберёмся, тем лучше. Я сейчас же скажу Королю, что бы собирался, только пускай, сперва, бензину у них выбъет, он же у них, почему — то, в фаворе.

— Сидел бы тихо, — порекомендовала Зайчиха — мало тебе, что ли, приключений на сегодня?

— Некогда нам рассиживаться, — отмахнулся Заяц — ты, в конце концов, не забывай, что у нас коллектора на хвосте, а мы тут прохлаждаемся без нужды и без толку. И ладно бы — мы, а так одна эта королевская морда жирует, а мы утеснения терпим, — Заяц топнул ножкой — так что я сейчас же с ним переговорю, тем более, пока, его никто не стережёт.

Действительно, Король дрых, пуская слюни в подушку, без всякого надзора со стороны хозяек. Пухлые мясистые губы монарха при выдохе издавали звук:

— Пу — у — уфф… — а нога, вылезшая из — под одеяла, подёргивалась, Королю снилось, что он буцает нерадивых хлопов под костлявые зады.

Заяц был полон решимости, аж, пока, не дошёл до самой веранды, но перед ступеньками им, опять, овладела непонятная робость, которую он, уже, не первый раз испытывал в этом странном месте.

Заяц покосился по сторонам, прислушался к звукам — полнейшая тишина, та самая абсолютная тишина, которая немало насторожила его, ещё, с утра, теперь, в одиннадцатом часу, казалась ещё более подозрительной.

Заяц, тихонько, что бы не скрипнула ни одна половица, поднялся на первую ступеньку, и тут же, как будто под ступенькой была вмонтированна сигнализация, дверь дома распахнулась и на веранду, как Фурия, вылетела старуха — мать, волосы растрёпанны, глаза горят адским пламенем, а в руках топор с громадным, остро заточенным топорищем — таким, только, головы рубить, да как заорёт:

— Животным сюда нельзя!

Зайца тут же как ветром сдуло. Делая прыжки в три — четыре фута, он за три секунды, оказался возле, хрустящей капустным кочаном сестры и, даже не пожелав ей приятного аппетита, забился в будку.

— Ну как, поговорил? — Зайчиха постучала по стенке будки.

— Что — то мне подсказало, что это напрасное дело, — стуча зубами ответил из будки Заяц — Его Величество, ещё, почивают, как — нибудь потом разберёмся.

— Разбиритесь, — поддержала Зайчиха — а я, пока, пойду прошвырнусть по окрестностям.

Она встала, потянулась, поправила пучок взлохмаченных седых волос на макушке, взяла монокль, поглядел через него и выругалась, оба стёклышка лопнули от прошедшего матерного урагана, но не выкидывать же из — за этого такую хорошую вещь, ведь, с моноклем, оно солиднее. И, Зайчиха, удерживая монокль на носу, гордо прошла через двор, гляде себе под ноги. Мать — старуха, теперь, сидела на кресле — кочалке и провела Зайчиху злобным взглядом, готовая в любой момент кинуться на неё с топором, который она не выпускала из сухих жилистых рук.

Зайчиха старалась казаться совершенно спокойной, но по вытянувшися, дрожащим ушам, было видно насколько она напряжена и улавливает каждый звук и, только, выйдя за ворота Зайчиха облегчённо выдохнула, убрала с носа бесполезный лорнет и поскакала по своим заячьим делам.

Заяц же посмел вылезти из будки, только, когда услышал, что мать и девушка принялись будить Короля.

Его Величество, спросони, брыкался и лягался, будто бы его будили на работу. Он невнятно ругался и, пока, его вынимали из гамака, отпустил старухе — матери пару пощёчин. С трудом двум женщинам, удалость, поднять монарха и довести да ванны, но, едва, завидев воду, такой капризный по утрам, Король заупрямился, стал кричать, что не полезет в воду, что шампунь шиплет ему глазки. Уговорить его удалось, только, сунув ему в рот свежевыпеченный пирожок с мясом и, пока, он жевал, его тёрли щётками и скребли скребками, бороду вымыли с особым маслом — для улучшения роста волос, а пучки волос торчавшие из ушей, как ноги трубочиста из трубы, обрезали маникюрными ножничками. Как следует помыв, Его Величество обтёрли махровыми полотенцами, а лицо натёрли огуречным лосьоном.