Нищий лорд

— Как будто… у меня когда-нибудь может… возникнуть желание… уйти от тебя!

— Я не потерплю, если ты будешь кокетничать с Уорингэмом или еще с кем-нибудь, — властно произнес он. — Хочу, чтобы ты, Фенелла, уяснила: я очень ревнивый муж.

Убрав ее волосы со лба, он нежно поцеловал ее.

— Клянусь, я сделаю тебя такой счастливой, что ни один мужчина не сможет заинтересовать тебя. Помолчав, он добавил:

— Я сделал тут кое-что, что, по моему мнению, доставит тебе удовольствие — я сказал Исааку Голдштейну, чтобы он освободил дом. Я не хочу, чтобы он жил и использовал свои грабительские способы в Прайори.

— Я так рада… так рада! — воскликнула Фенелла.

— И еще я сказал Джо Джарвису, чтобы он купил у Голдштейна собак, независимо от того, какую цену тот запросит. Они могут охранять Прайори, когда нас здесь нет, хотя я очень сомневаюсь, что от них будет много пользы после того, как ты их так раскормила и избаловала.

— Какой ты молодец!

— Более того, неделю назад я анонимно отправил этому чертову ростовщику шесть тысяч фунтов. Он прижался к ней губами.

— Мы начинаем свою семейную жизнь с чистыми руками, любимая моя.

— Это так… замечательно, — сказал ему Фенелла. Он начал целовать ее, но она остановила его:

— Боюсь, что мои слова прозвучат… несколько неромантично, но понимаешь, Периквин, я ужасно голодна. Весь день я была просто не в состоянии есть, а ты сказал, что внизу накрыт стол.

Он рассмеялся.

— Я тоже голоден. Когда я приезжал сюда сегодня утром, чтобы закончить все приготовления к свадьбе, миссис Бакл не ждала меня, поэтому единственное, что у нее нашлось для меня — это яичница с ветчиной! Но она пообещала приготовить нам холодные закуски к вечеру.

— Это звучит великолепно, — улыбнулась Фенелла.

— Я с нетерпением жду, когда же ты сможешь попробовать то, что готовит мой повар Адольфус в Йоркшире, — сказал Периквин. — Он действительно величайший мастер своего дела. Еще я слышал, что мой повар в Лондоне тоже неплох.

Он поцеловал ее в щеку, его губы не хотели отрываться от нежной кожи.

— Дорогая, любимая моя, — прошептал он, — впереди нас двоих ждет очень много интересного и восхитительного. Ты уверена, что любишь меня?

— Я совершенно в этом… уверена.

— Тогда давай спустимся вниз и поедим. Фенелла не смогла сдержать смех.

— Тебе придется найти мне что-нибудь из одежды. Ты так спешил похитить меня, что не дал захватить… халат.

— Я принесу тебе кое-что.

Периквин встал с кровати и направился в свою гардеробную. Фенелла откинулась на подушки.

Она никогда не могла представить, что будет лежать в этой кровати с Периквином, что она будет его женой. Как часто она прибирала эту комнату для него, как часто она раскладывала его одежду. Теперь Фенелла принадлежала ему, именно этого она и хотела больше всего на свете. Все походило на сон!

Он вернулся в спальню, на нем был надет длинный халат, а через руку был перекинут еще один, из мягкой зеленой шерсти, и Фенелла узнала в нем тот самый халат, который Периквин брал с собой в Итон. В отличие от тех халатов, которые Периквин носил в последнее время, только этот был ей более-менее впору, да и то ей приходилось несколько раз оборачивать его вокруг себя.

Сев в кровати, Фенелла прикрыла грудь простыней.

— Он мне очень подходит, — сказала она, — давай его сюда и отвернись.

Он направился к ней. Подойдя к кровати, он посмотрел на нее сверху вниз, но внезапно развернулся и отошел на другой край комнаты, встав спиной к камину. Он швырнул предназначенный ей халат на спинку стула.

— Иди сюда, — сказал он.

Фенелла удивленно подняла на него глаза.

— Но послушай, Периквин, — запротестовала она, — я… ра…. раздета.

— Мне нравится, когда ты раздета, — ответил он. — Делай, как я тебе велел.

Секунду она колебалась, потом, наклонившись, задула обе свечи на столике около кровати, выскользнула из-под простыни и побежала к нему. Ее освещал только огонь в камине, бросавший мягкие отблески на ее белое, нежное тело.

— Я люблю тебя, я восхищаюсь тобой, я боготворю тебя, — услышала она его голос, в котором звучала непреклонность, и почувствовала, как щеки начинают гореть, — но я никогда, Фенелла, и это крайне важно, я никогда больше не подчинюсь женщине.

Властность, с которой он произносил эти слова, заставила ее затрепетать. Именно таким она всегда хотела видеть его: властным, непоколебимым, уверенным в себе — настоящим мужчиной.

Он притянул ее к себе и завладел ее губами. Под бешенным натиском и страстностью его поцелуев она, почувствовав свою беспомощность, беспрекословно сдалась ему в плен. Когда неистовая страсть и ослепляющее сияние желания увлекло их снова в тот таинственный и волшебный мир, в котором ничего, кроме них не существовало, Периквин взял Фенеллу на руки и понес под полог кровати.