Нищий, вор

За ужином отец много говорил на самые разные темы. Он настоял, чтобы Билли заказал себе вина, но, когда официант хотел налить и ему, перевернул свой бокал. Он сказал, что еда первоклассная, однако едва к ней притронулся. Он то принимал покровительственный тон, то оправдывался и выражал сожаление; его цинизм и агрессивность тут же сменялись верой и надеждой на лучшее будущее, он то ругал себя, то безудержно хвастался.

— Не считай меня человеком конченым, — говорил он, — хотя на вид, может, именно так и представляется. У меня миллион идей. Если бы я не прикладывался к бутылке, я был бы первым в сфере информации и рекламы. Так мне говорили все лучшие специалисты Чикаго в этой области… мне предлагали работу, за которую готовы были платить шестизначную сумму, если только я вступлю в общество трезвенников… но я просто не представляю себе, как это я стану публично каяться перед сборищем людей, сделавших покаяние своей профессией. Вот если бы ты отказался от своей безумной идеи остаться в армии… у меня просто в голове не укладывается, честное слово, такой блестящий молодой человек, образованный и даже не офицер… ну, что ты там целый день делаешь — выпускаешь машины из гаража, как девчонка-диспетчер, которая вызывает такси по радио? Вот если бы ты поехал со мной в Чикаго, мы могли бы организовать агентство — «Уильям Эббот и сын». Я ведь помню твои письма… я все время держу их при себе… первое, что я беру при переезде с одного места на другое, — это коробка, в которой я их храню… так вот, скажу я тебе, ты здорово пишешь. Мне бы твой талант, и в моем письменном столе не валялась бы куча незаконченных пьес, нет, сэр, уж такого бы не случилось. Мы бы их поразили… я ведь знаю эту механику и мог бы взять на себя всю техническую сторону дела, у нас отбою не будет от заказов на рекламу. Ты не думай, что Чикаго какая-то дыра. Реклама и родилась-то в Чикаго.

Я знаю, что ты думаешь о рекламном бизнесе, — продажная девка потребительского общества и все такое прочее. Но как ни крути, мы живем в этом обществе, и по закону джунглей либо ты глотаешь других, либо они проглотят тебя. Посвяти рекламе два года жизни, и потом сможешь делать все что твоей душе угодно. Хочешь, пиши книгу, хочешь — пьесу. Когда я вернусь в Чикаго, я сниму копии с твоих писем и пришлю их тебе, ты будешь поражен, когда прочтешь их все вместе. Послушай, твоя мать зарабатывала себе на жизнь — и совсем недурно — статьями для разных журналов, а в твоих письмах, написанных за несколько минут, есть нечто большее… как бы это сказать? Больше настроения, больше души, больше понимания, чем у нее даже в лучшие времена. А ведь ее многие умные люди очень высоко ставили… издатели всегда заказывали ей статьи… непонятно, почему она все это бросила. То, что она писала, нравилось издателям, нравилось публике, только ей не нравилось. Она мечтала достичь совершенства… смотри, чтоб с тобой этого не случилось… и в конце концов перестала писать. Господи, должен же хоть кто-то из семьи выбиться в люди! Она жалуется, что ты почти ей не пишешь. Я, конечно, рад, что мне ты часто пишешь, но ведь она тебе мать, и ничего с тобой не случится, если время от времени ты черкнешь ей пару строчек. Я знаю, что вел себя по отношению к ней как последняя скотина и не оправдал ее надежд, оказался плохим мужем. Она была слишком хороша для меня… во всех отношениях… и физически, и умственно, и морально. Она поглотила меня, но это не мешает мне столько лет спустя оценивать ее по достоинству. Вполне возможно, что, если бы рядом был другой человек или ей чуть больше повезло, она бы далеко пошла… А Колин Берк погиб…

Возьми ты этих Джордахов: старик покончил с собой, Томаса убили, святошу Рудольфа тоже чуть не прикончили в его же собственной квартире. Умри он, твоя мать совсем бы пала духом. Трое из троих. Два сына и муж. Каков процент? А этот парень Уэсли… я, кажется, писал тебе, что он приезжал в Чикаго и разыскал меня. Хотел, чтобы я рассказал ему про его отца… прошлое отца не дает ему покоя… дух Эльсинора… его, конечно, нельзя за это винить… но он точно привидение, и взгляд у него жуткий… одному богу известно, чем он кончит. Я с его отцом и знаком-то не был, но начал говорить, что слышал о нем много хорошего, и, наверно, хватил через край, потому что паренек вскочил на середине фразы и сказал: «Спасибо, сэр. Мне кажется, мы напрасно теряем время».

Ты наполовину Джордах… а может, и больше, чем наполовину… если женские гены вообще берут верх, то Гретхен Джордах — это именно тот случай… так что будь осторожен и не думай, что удача досталась тебе по наследству: унаследовать тебе ее было не от кого…