Нисхождение

Шелли какое-то время вела их менее глухими местами с относительно спокойной растительностью, иногда сокращая путь, иногда закладывая «петли», обходя обычные районы активности патрульных команд местных наркобаронов или трудную местность. Открытые места и немногочисленные дороги пересекали не все сразу, а группами за несколько приемов под прикрытием остальных. Со знающим человеком дорога заметно полегчала: рубиться сквозь джунгли больше почти не приходилось – это было хлопотно, долго и на существенный срок оставляло слишком явный знак прохода группы. Наступать велели след в след, но, конечно, это выполнялось лишь по мере сил. Замыкающий, обычно кто-нибудь потолковей и повыносливей, местами подчищал следы веткой или пучком травы, как метлой, кое-где для профилактики посыпал порошковым спецсоставом, отбивающим обоняние у животных на срок до нескольких часов. Временами надевали на ботинки бахилы, чтобы сделать слишком четкие следы рифленых подошв более смазанными. Постоянно идти в водонепроницаемых бахилах было жарко ногам, да и порвать недолго. Запутыванием следов сильно не увлекались, но необходимый минимум «финтов» все же соблюдался. Время от времени группа из нескольких менее загруженных бойцов под руководством кого-нибудь из офицеров отставала проверить, не увязался ли кто-нибудь следом, потом нагоняла отряд – пока на этот счет все было спокойно.

Постепенно кроны деревьев опять сомкнулись где-то высоко над их головами, отряд снова вступил в зону вечного сумрака. Несколько раз слышался звук вертолета или поршневого самолета: то ли патрульный облет, то ли местные возили товар к границе. За обнаружение сверху можно было не опасаться: многоярусная растительность надежно скрывала группу. Тут даже инфракрасные визоры были бессильны, по крайней мере, в дневную жару.

Сплину казалось, что они спускаются в какую-то преисподнюю: ни солнца, ни неба не видно, вокруг шепчутся о своем джунгли, оценивающе разглядывая незваных пришельцев десятками невидимых голодных глаз. Народ настороженно вертел головами, поводя по сторонам оружием. В каждом отделении в порядке очереди (для экономии элементов питания) по двое вели наблюдение через очки в инфракрасном диапазоне. Несколько раз пытались напасть некрупные, но агрессивные хищники – их успевали засечь и нашпиговать пулями до того, как они кого-нибудь задерут. В основном на марше было относительно спокойно в этом плане, но попадались участки, где зверье проявляло выраженную враждебность и пугающую изобретательность. Некоторых голодных и злых «братьев наших меньших» не отворачивали от намерения атаковать непрошенных гостей ни многочисленность отряда, ни индивидуальные ультразвуковые пугачи широкого диапазона, которыми путники прощупывали окрестные заросли и отгоняли с тропы ползучих гадов. Впрочем, гады-то как раз скорее реагировали на микросотрясения почвы и разного рода вибрацию, чем на слух, по крайней мере, так принято считать. Но отмечались и факты реакции змей на звук (хотя может они и не «слышали» его в обычном смысле, а скорее «ощущали»), так что – кто знает... То и дело фыркали короткие очереди оружия, заряженного малошумными патронами. Организованные крупные стаи пока не попадались, но это отнюдь не гарантировало, что за всю дорогу и не попадутся.

Крестом этого дня было не идти головным с мачете, а быть замыкающим – потенциальной жертвой для хитрого хищника. Когда замыкающим шел Дрейк, скоро должны были объявить привал, все только об этом и думали, несколько утратив бдительность. Внезапно участок почвы, по которому до того протопал весь отряд, поднялся под Дрейком с хлопком лопнувшей шины и с силой паровой катапульты, подбросив его метра на три вверх. На истошный крик взлетевшего Дрейка «А-а-а, блядь!!!» обернулся весь второй взвод.

Зрелище которое они увидели моментально заставило их забыть об усталости и вспомнить о самозащите: из ямы-засады посреди тропы, по которой они шли, стремительно разворачивался, как пожарный рукав гигантский спрут не вполне понятной из-за колец извивающихся щупалец конфигурации. Сплин отметил некоторое сходство с «осьминогом», которого подстрелил автоматический караульный лазер в базовом лагере. Только этот был гораздо крупнее. Глаз в привычном понимании у существа не было, но оно, повращав головой, решительно повернулось к Дрейку, который пытался нашарить в траве выпавшее из рук оружие, не в силах отвести взгляд от разверзнувшейся на него чемоданообразной пасти, утыканной в несколько рядов частоколом кинжальных зубов. Движения Дрейку сковывала внушительный груз поклажи, закрепленный лямками, грудной перемычкой и поясным ремнем, тянущий его спину к земле словно якорь.