Нисхождение

Потом все эти надуманные абстракции постепенно сошли на нет, затылок начал пробрать знакомый колкий морозец, свидетельствующий о недостаточном притоке кислорода к мозгу, и каждый следующий шаг Сплин ожидал потери сознания. Он подумал о кислородном баллончике респираторной маски. Но маска лежала в ранце, чтобы ее добыть, надо было снять ранец, отстать, потеряв место в колонне, достать-подышать, надеть ранец снова и догнать остальных – довольно затратный комплекс мероприятий для того, кто едва волочит ноги. Придется терпеть до привала, остальные ведь как-то идут, шел и он, судорожно хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба, стараясь двигаться как можно однообразнее и экономнее, потеряв ощущение времени и реальности. Стадное чувство – могучая сила, был бы один – может и загнулся бы, да слег уж давно, а при честном народе западло своей слабости потакать, вот и прешь на одной воле, фактически без сил уже. На тренировочной базе тоже бывало тяжко, но там все же трудности подавались некими порциями, структурированными динамичными эпизодами с более-менее понятным смыслом и обозримой протяженностью. Там не было этой жары и влажности, постоянной угрожающей неопределенности, а призрак смерти не маячил поблизости, словно терпеливый стервятник, методично ожидающий, пока изнуренная жертва ослабеет достаточно, чтобы от нее можно было спокойно отщипнуть кусочек-другой. Смерть не все возьмет, тонко подмечено. Возможно, потому что порой она просто оказывается последняя в очереди. После жажды, боли, страха, усталости и целого сонмища прочих демонов, которые, взяв каждый свое, способны опустошить человека дотла, оставив смерти лишь прибрать то немногое, что еще осталось от очередной твари божьей. Сплин с тревогой ощущал, что уже не просто устал, его организм не успевал восстанавливаться, работая на износ.

При подъеме на склон отрубился, закатив глаза, Барни, свалившись, будто его выключили – укатали Сивку крутые горки. Бедняге вкололи в ляжку тюбик «бодряка» прямо сквозь штаны, разобрали его ручные гранаты, чтобы немного облегчить груз – в ходу иголка тяжела. Сплин взял и себе одну, Барни ведь был из его отделения. «На кой черт взял – сам же еле иду? А, похер – пригодится…»

– Блядь, щас все, на хуй, начнут плыть, вон и Длинный уже доходит, Джейсон как дырявая помпа сипит на всю округу – привал нужен, – запросил Доплера Штырь.

– Да вижу я все… Привал пятнадцать минут, заодно надо курс прикинуть, – отозвался из центра колонны Доплер, доставая универсальный компас с GPS, чтобы сориентироваться и внести поправки в направление.

– Ебучие глаза! А у нас, братцы, оказывается, курс есть, – невесело съязвил Валет, убедившись, что его не слышат офицеры. – Оченно мне хотца знать, куда мы на хрен премся и за каким хреном. – Он вдруг болезненно скривился и порывисто вскинул ладонь, чтобы прихлопнуть очередного жирного комара на шее, риторически посетовав:

– Господи боже, ну на хрена ж было создавать столько этих тварей, если всему этому невьебенному лесу хватило бы за глаза даже тех, что одного меня жрут?

– Война – хуйня, главное маневры, – себе под нос исчерпывающе ответил на первый вопрос Джейсон, жадно скручивая пробку с фляжки. Ручейки пота оставляли на его чумазом лице извилистые светлые дорожки.

Вообще-то зубоскалить причины не было – кратчайшие пути по «легкой» местности предсказуемы и вернее ведут в западню, но Сплин хорошо понимал Валета – каждый раз, когда меняли направление, возникало раздражение от того, что последние силы расходуются, а путь все удлиняется и конца-края ему не предвидится. В голове настырно скреблась мысль, что неплохо бы послать эти маневры подальше, топать напрямик к границе, и будь, что будет. Сплина посетило мимолетное ощущение, что, несмотря на все маскировочные выверты, отряд встал на какую-то роковую колею и движется по ней вниз по наклонной. «Дорога в ад – вот как это называется», – поддакнул внутренний голос. – «Человек пока жив, но подсознательно догадывается, что уже обречен, и это чувство крепнет, хотя внешне все еще далеко не безнадежно». «А ну-ка не пизди!» – мысленно оборвал Сплин внутренний голос, который редко когда блистал глубокой интуицией, зато часто портил настроение неясными предчувствиями.

Преследователи – тоже люди и страдают от дискомфортных условий не меньше. Дальше гнать не имело смысла – если удалось оторваться, то удалось, если нет, то разрыв все равно сохранялся. А если и предстоит бой, то надо иметь на этот случай хоть какие-то силы. Сейчас они двигались перпендикулярно прежнему направлению, чтобы убедить погоню в намерении побыстрее пересечь границу.