Нисхождение короля

Я попыталась вновь вызвать ариус, но пришла слабость: кровь как-то повлияла на меня, лишая чувствительности. Первая вспышка закончилась, и теперь нещадно раскалывался затылок. Сквозь полуприкрытые ресницы видела тускло-серую полоску над горизонтом – светает. На лицо падали мелкие капли дождя, чуть успокаивая раздражение кожи от соли и крови.

Нет, так не может быть, я не могу умереть, как жертвенный ягненок, на дурацком, мокром камне среди этой мерзости!

Близящийся рассвет не нравился морвиусам. Они заторопились, затаскивая наверх чаши.

– Хватит! Пора начинать, иначе не успеем! – раздраженно заявила их нервная предводительница. Они спешно окружили импровизированный жертвенный стол. Каждый держал в руках по чаше, полной крови. По команде женщины к ним подошел еще один сектант – в руках у него был горящий факел, который он поочередно макнул в чаши, отчего они вспыхнули.

И когда морвиус закончил, они без команды, разом, вылили это на меня.

– Зови его! – кричала лидер, пока я крутилась в огне, извиваясь от яростной боли, вспыхивающей в каждой части тела. Боль проникала в меня, ослепляя. И я опять завопила, ощущая, как поднимаюсь в воздух. Не было во мне равновесия, не было танца с огнем. Мне просто было очень больно и не хватало сил сделать вдох – огонь добрался до легких, он глубоко проник внутрь, прожигая внутренности, высушивая до состояния угольков.

Казалось, еще секунда – и я развеюсь по ветру и превращаюсь в агонизирующую пыль, когда пришло спасение. Оно вспенило море, и тонны воды пали на меня со всех сторон, гася огонь и призывая белый дым. Исцеление началось в ту же секунду, а вместе с ним началась кровавая бойня.

Я ничего не видела, только слышала жуткие крики, доносящиеся со всех этажей Нимфеума. Эти вопли доставали до печенок, и не было ничего их прекраснее. Я наслаждалась чистейшей яростью, что забирала мой страх. От нее хотелось смеяться и одновременно плакать. С ней пришло чувство безопасности, защищенности, пропало бесконечное одиночество, облегчение накрыло с головой, даря пьянящее ощущение легкости.

И когда последний морвиус развеялся, я открыла глаза и увидела его.

– О, моя маленькая белокрылая девочка. Как же они могли так поступить с тобой? – шепчет Никлос. В его глазах танцует нориус, то застилая тьмой, то возвращая рубиновую ярость. Он наклоняется ниже, целует в лоб, проводя мокрой рукой по щекам, стирая кровавые слезы. – Теперь все будет хорошо, слышишь, я рядом. И больше никогда не покину тебя, родная моя!

– Где… где Артан? – королю пришлось наклониться совсем близко к моим губам, чтобы расслышать мой голос. Исцеление не закончилось, легкие горели едкой болью даже от слабого дыхания, так что вопрос прозвучал едва слышно, на грани, за которой боль опять ослепила, и я запрокинула голову. Последнее, что услышала:

– Прости меня, Сэлли, я не уберег его. Не смог… он исчез на моих глазах.

Глава 15 Огонь из океана

Никлос

Ему крайне не нравилось происходящее. Предчувствие ловушки не отпускало с того момента, как они вошли в город. Но кто осмелится встать у короля на пути? «От аристократов тоже не ожидал Черной пьетты, однако они смогли перехитрить тебя…», – зазвучал предательский внутренний голос, и Ник разозлился. На самого себя. На этот мерзкий холодок где-то в глубине сердца, который рвался наружу, и от которого появлялось липкое чувство неуверенности в собственных силах. Именно поэтому он так рьяно взялся за это дело. Ему претила сама мысль, что есть что-то сильнее него.

Когда они с Артом подошли к остальным участникам группы, это чувство усилилось.

Она была молодой и какой-то поломанной. Одета в сизые лохмотья, бывшие когда-то платьем. И сама вся – серенькая. Тусклые, некогда светлые волосы. Невыразительные рыбьи глаза. Бледная, влажная кожа. Босая. Сидит на земле, прижимая колени к груди, и смотрит безучастно. Будто и разума в голове нет. Сломанная, брошенная вещь.

Томар к ней и так, и этак обращался, а она только шипит, когда пытаешься дотронуться, и не шевелится.

– Погодите, сейчас увидите, – заявил колдун. И девушка, как масляное пятно, как текучая глина, слиплась в ком, а распалась иным человеком. Древней старухой. Но такой же безымянной, безличной, серой.

– Что это такое? – ошарашенно спросил маршал, опасливо обходя по кругу неведомую особь.

Томар только мрачно глянул на него и вновь замер на месте. Впервые старейший колдун королевства не знал, что делать. Никлос заметил – и без того плохо выглядевший, маг совсем сдал. Бледный, морщинистый – казалось, ему лет семьдесят по человеческим меркам. Всего за одно лето бессменный ректор Магической академии высох и состарился. Это не могло не отразиться на поступках Томара, так что король задумался, не пора ли подыскивать ему замену.