Читаем Нить Ариадны полностью

Сын нищего крестьянина-поденщика из Паннонии Максимиан выслужился на военной службе до высоких чинов. В 285 г. император Диоклетиан провозгласил его Цезарем, а в 286 г. — Августом и своим соправителем. В 293 г. при разделе империи ему досталась Италия с прилегающими к ней островами, а также провинции Испания и Африка. Сицилия занимала центральное место среди доверенных Максимиану территорий. Поэтому для удобства управления он, очевидно, и выбрал для своего дворца этот остров. Однако воспользоваться дворцом сумел лишь его сын Максенций, император между 306—312 гг.

Не только тех, кто узнал об открытии мозаик Пьяцца Армерина из печати [56], но и самих археологов не могло не удивить то, что они найдены на острове вдалеке от родины мозаичного искусства, какой считалось Восточное Средиземноморье. Однако раскопки в Карфагене 80-х годов XX в. показали, что там мозаики появились раньше, чем на эллинском Востоке и в Великой Греции. Как известно, Западная Сицилия в течение нескольких столетий находилась под властью Карфагена, и влияние его культуры на обитателей острова было постоянным фактором. Это дает основание для предположения, что создателями мозаик Пьяцца Армерина были выходцы из северной Африки.

ДВОРЕЦ ДИОКЛЕТИАНА. В 284 г. на трон римских цезарей зашел Диоклетиан. Ему, иллирийцу, сыну нищего крестьянина-поденщика, гадалка предсказала великое будущее. Солдатская служба привила ему уверенность, что строгая дисциплина — источник любого успеха, и, став императором, он сделал все, чтобы положить конец всеобщей расхлябанности и своеволию. Начавшийся распад империи был приостановлен, приглушен разгоравшийся пожар войны. Чиновники всех рангов были обязаны выполнять предписания центральной власти. Были введены твердые цены на товары и услуги. Гражданская власть была отделена от военной, а армия реформирована.

И тем более странным показалось объявленное Диоклетианом решение об отказе от власти. Не определила ли гадалка, предсказавшая ему высшую власть и число лет, которые следовало занимать? Во всяком случае, Диоклетиан покинул столицу и отправился в Спалато (Сплит), чтобы выращивать там цветы и овощи.

Сплит. Дворец Диоклетиана. План

Дворец Диоклетиана в Сплите, в пяти километрах от Солоны, крупнейшего порта Иллирии, известен давно и хорошо изучен. Это типичная постройка эпохи домината, следующая той же строгой геометрической формуле, которой Диоклетиан придерживался в своей политике. Прямоугольник стен обращен к морю фасадом. Три стороны квадрата, выходящие на сушу, укреплены башнями. Внутренние постройки корпуса для гвардии, провиантский склад, четырехколонный храм, мавзолей Диоклетиана расположены в квадратах, образованных пересечением двух главных улиц.

Как не похожа эта крепость на виллу Адриана, императора-филэллина, пользовавшегося благами завоеваний своих предшественников! В основу архитектуры дворца положен принцип планировки римского лагеря. Это связано с милитаризацией государства и его органов, но в конечном счете — с изменением образа жизни. Если прежде различным частям дворца присваивались греческие названия — Академия, Лицей, то теперь для обозначения императорской резиденции употребляют, как в военном лагере, слово «преторий».

Ядром императорского лагеря-дворца был ряд помещений, предназначенных для официальных Черветеримоний. С ростом значения императорского культа в эпоху домината в комплекс дворца включаются и сакральные сооружения. Это четырехколонный храм Юпитера и мавзолей императора, круглый внутри и восьмигранный снаружи. Мавзолей и храм находились рядом, на одной стороне оформленной колоннадой улицы, против атриума. Этим подчеркивалась близость обожествленного императора к его отцу — Юпитеру.

Дворцы Максимиана и Диоклетиана воздвигались в эпоху последнего великого гонения на христиан, незадолго до торжества христианской религии. Украшение первого из дворцов особенно отчетливо выражает идею языческой силы, господствующей над всем окружающим миром и противостоящей христианскому смирению и кротости. Если символом христианства был добрый пастырь, несущий на плече овечку, то выражением воинствующей императорской религии явился Геркулес, усмиритель диких зверей и чудовищ гидры, Цербера, немейского льва. Сцены охоты, составляющие сюжеты мозаик, подчеркивают могущество императора — Геркулеса. Идея императора-Геркулеса не нова. Уже император Коммод в одежде Геркулеса и с его атрибутами участвовал в избиении зверей на арене амфитеатра. Но лишь в последний период истории Римской империи эта идея нашла совершенное художественное воплощение в памятнике искусства.

Источники и литература

Античные авторы

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары