Нить Ариадны

Итак, ночью явился жрец за «данью». Жрецы были, очевидно, людьми проницательными и понимали, что среди посетителей были не только наивные простаки, но и мошенники. Жрец догадался, что Неоклид явился для воровства, и залепил ему глаза едким пластырем. Плутос же был исцелен:

Со всех сторон его ощупал голову,Тряпицу взяв льняную, чистую,Протер ему глаза. Панакия жеЕму закрыла покрывалом пурпурнымИ голову, и все лицо. Тут свистнул бог.И вдруг из алтаря два змея выползлиОгромные. Под покрывалом ПлутосуОни глаза лизали, как мне кажется.

Современная медицина открыла целебные свойства змеиного яда. Надо полагать, что они были известны и в древности. Во всяком случае, Плиний Старший сообщает, что из змей приготовляли различные лекарства. С другой стороны, змея считалась божеством и символом обновления.

В святилище Асклепия открыты замечательные статуи амазонок, работы выдающегося скульптора IV в. до н.э. Тимофея — одного из четырех авторов знаменитого фриза, изображающего битву греков с амазонками на усыпальнице Мавзола в Галикарнассе. Эпидаврской скульптуре посвящен особый зал в Афинском национальном археологическом музее. На территории святилища Асклепия найдены также скульптурные изображения отдельных исцеленных здесь частей тела — ушей, носов, рук, ног, сердца, грудей, посвященные богу благодарными верующими пациентами. Среди находок — хирургические инструменты, ларцы для лекарств, вазы. Это дары Асклепию или медицинский инвентарь.

Храм Асклепия был своеобразной лечебницей, и его история — это не просто перечень обманов и надувательств. Жрецы накапливали определенные положительные знания, которые с победой христианства были преданы забвению. Впоследствии их пришлось накапливать заново.

Питекусса

Эпитет «великий», «великая» часто встречается, когда речь идет об истории и культуре Древней Греции, но нигде он не проявился столь впечатляюще, как в сфере колонизации, охватившей весь Круг Земель (берега Средиземного и Черного морей). Заря Великой греческой колонизации совпала с появлением у греков алфавитного письма финикийского происхождения, использование которого поначалу было ограничено немногими областями применения. Среди этих областей не было истории, поэтому многое из того, что нам известно о греческой колонизации, имеет форму мифа. Колонизаторами считались защитники Трои, чудом избежавшие гибели, и их враги ахейцы, искавшие новую родину.

Позднее колонизационные мифы были обобщены и исторически осмыслены главою Александрийской библиотеки поэтом Каллимахом (310—240 гг. до н.э.) в цикле небольших элегий повествовательного характера «Причины». Под влиянием этого и других произведений эллинистических авторов находились и римские поэты, и ученые, разрабатывавшие темы троянской и ахейской колонизации Италии и других западных земель. В ходе археологических раскопок удалось не только расширить мифологическую картину колонизации Запада, но и реконструировать реальную историю этнических, политических, религиозных контактов Востока и Запада в VIII—VI вв. до н.э.

* * *

Кормчий из-под ладони долго вглядывался в плоскую полосу песчаного берега, постепенно переходящую в округлые холмы. Наконец, отняв руку от лица, не оборачиваясь, он крикнул что-то зычным голосом. Двое моряков на корме повели весло вправо. Поднимая брызги и водяную пыль, корабль двинулся к берегу. Вот его нос уткнулся в прибрежную мель. И все, кто были на палубе, спрыгнули в воду.

— Эйя! — раздался протяжный возглас кормчего.— Эйя! — подхватили мореходы.

Киль заскрипел о прибрежную гальку. Капельки пота блестели на смуглых лицах. Корабль вышел из воды и лег на песок, показав всем осмоленный, покрытый скользкими ракушками бок. Глаз, выведенный желтой краской у заостренного, задранного кверху носа корабля, повернулся, обратившись к облакам, окрашенным розовоперстой Эос.

Люди в длинных льняных одеждах и остроконечных меховых шапках с удивлением и страхом наблюдали за чужеземцами. Им уже приходилось видеть корабли в открытом море. Паруса, надуваемые ветром, покачивались, подобно лепесткам болотных лилий, словно приветствуя землю, пока не исчезали в туманной дымке. Ни один корабль еще не приставал к их берегу. Что надо этим чужеземцам? Может быть, их преследуют злые духи вод, и они ищут заступничества и гостеприимства?

А чужеземцы не теряли времени даром. Они вытащили из чрева корабля множество удивительных предметов и разложили их рядами на видном месте. Чего тут только не было! Расписанные яркими красками чаши, удивительно ровные, а не кособокие, как у местных горшечников; блестящие металлические щиты — в них можно смотреться и видеть себя; — острые бронзовые ножи и наконечники копий; ткани, пестрые, как весенний луг! Как не разгореться глазам при виде этих вещей! Как устоять от соблазна прикоснуться к ним? Торг разгорелся, как пламя костра, в который брошены смолистые ветви.