Нить Ариадны

"Ну, конец", - подумал я, когда в темноте услышал шум дождя. И я втянул голову поглубже в воротник рубашки, готовясь принять холодный душ. Между прочим, терпеть не могу, когда вода льет за шиворот!

Но дождь шумел и не лился. Вернее, он скатывался по растянутой над нашими головами невидимой сейчас палатке, пропускающей и свет и воздух, но непроницаемой для воды. Это было чудо номер два, с которым я ознакомился за эти сутки.

Временами налетал ветер, и я не без тревоги ждал, когда он порвет палатку. Я уже привык к мысли, что, может быть, останусь сегодня сухой, и мне не хотелось с ней расставаться.

Палатка долго выдерживала все атаки, но вот при одном, особенно сильном порыве я почувствовал, что ветер ворвался внутрь и дождь сечет меня в бок.

"Лопнула" - пронеслось у меня в голове. В потемках я стал нащупывать порванный край, но палатка, к моему величайшему изумлению, сказалась целой: это вырвало колышки, которые забивал я собственноручно. Чертова ткань, трепыхаясь под порывами ветра, выдернула их из земли.

- Что же это за ткань? - спросил я утром энтомолога, складывавшего высохшую, едва только прекратился дождь, палатку. Я следил за его аккуратными движениями: палатка уменьшалась, уменьшалась и превратилась в свернутое полотенце, которое он не спеша вложил в боковой кармашек рюкзака.

- Специальная, - ответил он. - Для палаток.

- Где вы раздобыли такое чудо?

- Получил в институте новых тканей. Там изготовили сотню таких палаток и передали в Академию наук и университет для испытания в экспедициях. Ну, и меня снабдили этой штукой.

- В чем же здесь фокус? - допытывался я.

Черных едва заметно улыбался, взваливая себе на плечи огромный мешок. По-видимому, он уже задавал те же вопросы и сейчас его забавляло мое удивление.

- Фокус в волокне - оно очень прочное, - сказал Босняцкий. - Это искусственное волокно. Молекулы в нем расположены как-то в длину, вдоль направления волокна, это и придает ему необыкновенную крепость на разрыв. Я не химик и не физик и не сумею объяснить толком. Кроме того, у ткани какое-то особое, очень плотное переплетение. Потом она обработана специальными веществами. Словом, шелковичный червяк, который вытягиваег свою нитку просто так, ни о чем не думая, превзойден. Перехитрили его люди.

- Я слышал, - заметил Черных, - будто и хлопковое волокно теперь так обрабатывают, что оно приобретает свойство шелка, а что касается шелка, то...

Но о том, что делают с разными волокнами, нам дослушать не удалось, потому что энтомолог, издав вдруг восклицание, упал на землю и пополз по-пластунски.

Признаюсь, я не ожидал от него такой прыти. Он полз, как ящерица, прижимаясь к земле и не обращая внимания на свои щегольские брюки, к низкому цветку, на котором уселась, то ли привлеченная запахом, то ли просто так, отдохнуть, крупная бабочка. В правой руке энтомолог держал сачок, передвигая его скользящими движениями по траве.

Мне стало жаль его великолепных брюк. Еще утром я обратил внимание на то, что складки на них были совсем свежими. Вечером мы укладывались в темноте, и я не заметил, снимал ли он их на ночь или нет. Вероятно, он спал на них, сложив швом ко шву, - старинный студенческий способ "холодной утюжки".

Босняцкий уже подполз к бабочке и взмахнул сачком, но тут эфирное создание, точно только того и дожидалось, вспорхнуло и, как листок, гонимый ветром, полетело к лесу. Босняцкий вскочил на ноги и, издав новый крик - на этот раз уже отчаяния, - бросился за ней прямо через кусты, которые оказались у него на дороге. Он лез напролом в чашу, как муха влетает головой в паутину. Мне понравилась такая настойчивость. Я и сам, если уж меня разберет, действую, как говорится, не щадя затрат. Но во что превратится его изящный дачный костюм! Страшно подумать: останутся одни лохмотья. Тут, наконец, этот легкомысленный человек убедится, что, отправляясь в тайгу, надо одеваться несколько иначе, чем для прогулки по парку культуры. Я не без самодовольства оглядел самого себя.

Энтомолог между тем исчез. Мы подождали минут десять, потом Черных снял с плеч рюкзак и сел на него. Я последовал его примеру. Искать Босняцкого в лесу было бесполезно. Мы могли только потерять друг друга. Должен же он вернуться когда-нибудь - с бабочкой или без нее!

Мы сидели и курили, а Босняцкого все не было. Теперь я начал уже тревожиться за него. Одному в тайге, да еще новичку, заблудиться недолго. Но как раз в тот момент, когда мое беспокойство достигло крайней точки, он, наконец, появился.

Он вышел из леса держа в руках сломанный сачок, с выражением разочарования на лице.

Должно быть, у меня был очень удивленный вид, раз Черных толкнул меня локтем и спросил:

- Ты что?

Я, разинув рот, смотрел на Босняцкого, вернее, на его костюм. Он был такого вида, какой имеет вещь, когда ее принесли из гладильной мастерской и надели, чтобы посмотреть, правильно ли легли складки. И брюки и рубашка были аккуратно разутюжены!