Нить Ариадны

– Вы не умеете читать? Ой, простите. – Я сообразила, что здорово обидела его. Взглядом мне было обещано лет десять за решеткой, и если я буду продолжать в том же духе, срок только увеличится. Каждое мое слово тянет на год, не меньше. Черт возьми! Все-таки надо делать паузы!

– Читать? У меня на это нет времени, – буркнул он.

– Тогда вы не поймете, кто была моя мать, – сказала я печально. Как же долго мне придется ему объяснять!

– И кто? – подозрительно посмотрел он на меня.

– Писательница.

– А что она писала?

– Триллеры.

Он хмыкнул.

– Как эта?.. Донская?

Даже фамилию, которая у всех на слуху, он произнес неправильно. Совсем ничего не читает, бедняга. И смотрит только НТВ, а на других каналах – криминальные новости. Трудно иметь дело с человеком, у которого в голове всего одна извилина и он абсолютно уверен в том, что мозги других людей устроены точно так же. Что там единственная извилина, причем обязательная. Если ее нет у другого, этот другой что-то типа хромого щенка из принесенного бродячей собакой потомства, и дефективного следует утопить первым. Что делать со всеми остальными, здоровыми, пока не понятно. А этого надо топить однозначно.

– Триллеры – это немного не то, – промямлила я, почувствовав, что сейчас захлебнусь. Я тот самый щенок. Хромой на все четыре ноги, а главное, на голову. – Мама писала про маньяков.

– Марина Минина, – прочитал он вслух, заглянув в паспорт моей матери. – Не знаю такую.

– Вам достаточно зайти в любой книжный…

– У меня на это нет времени. Ну, что там, Коля? – крикнул он.

Тут я заметила, что дом полон людей. Кажется, они все пытались доказать, что я убила свою мать. Из-за наследства. Я поняла это по тому, какие долгие они делали паузы перед тем, как что-то мне сказать. Они буквально подталкивали меня к мысли: ты убила свою мать. Я чуть было в это не поверила.

– Следов насильственной смерти не обнаружено, – и Коля выразительно посмотрел на меня. Он слегка запыхался, пока бежал по лестнице.

– Она перелезла через перила на высоте второго этажа с накинутой на шею веревкой, – сказал мент и тоже посмотрел на меня.

– Да, она была в хорошей физической форме, – кивнула я.

– А предсмертной записки не оставила.

Мне надоело ему объяснять. Теперь я просто молчала.

– Иди, Николай. Работайте дальше, – он милостивым кивком отпустил взлохмаченного парня, а когда я попыталась пойти следом, рявкнул: – Сидеть!

Я села. Печально отметила, что у него красивые глаза, и не будь он ментом, был бы интересным мужчиной. И нравился бы женщинам. Но как он может нравиться, если он мент? Страх в любом человеке и в женщине тоже первичен. Она либо боится, либо любит. Вы можете это оспорить, как и любое мое умозаключение. Но все же дочитайте до конца. И вам придется признать мою правоту.

– Продолжаем беседу, – раздалось над ухом. Он встал, чтобы напугать меня еще сильнее, и навис надо мной как гора. Я почувствовала ледяной холод, исходящий от каменного ментовского сердца.

– Я готова.

Мой голос был похож на мышиный писк. Хотя нет. Я не мышонок, я щенок. Топите меня, топите!

– Ваша мать когда-нибудь говорила о том, что собирается покончить жизнь самоубийством?

– Последние двадцать лет – каждый день. Каждый раз, когда я ее видела, – тут же поправилась я. Это была правда. Мы встречались примерно раз в неделю с тех пор, как я вышла замуж. Это случилось пятнадцать лет назад. Кстати, моя мать вышла замуж в том же возрасте. И в двадцать один уже родила меня. – Да, мне тридцать четыре года, – сказала я, потому что он открыл и мой паспорт. Ну вот, с цифрами покончено. Я во всем люблю точность и доказательства теоремы выдаю залпом. Но для верности (ведь он мент) повторила: – Мне тридцать четыре.

– А выглядите моложе.

Я вспыхнула. Ненавижу, когда мне говорят комплименты! Я не верю в их искренность!

– У вашей матери что, были проблемы?

– Никаких, – заверила я.

– Я имею в виду проблемы с деньгами.

– У нее на счетах миллионы, – с гордостью за мать сказала я.

– Мужчины?

– О! Они ее обожали! Мама была красавицей!

– Ваш отец… э-э-э…

– Они официально развелись лет пять назад.

– Причина?

– По взаимному согласию.

– Я понимаю, но причина?

– А какая должна быть причина, чтобы люди развелись? – удивилась я. – Если я вдруг задумаю развестись со своим мужем, я сделаю это без всякой причины. И он меня поймет.

– Вы странная женщина, Ариадна Витальевна.

– Вот когда вы так говорите: Ариадна Витальевна, можно и в самом деле подумать, что перед вами сидит чудовище. Поэтому я Арина. Арина Петухова. Очень гармонично звучит, и я с этим именем чувствую себя комфортно.

– А могло быть по-другому?

Оказывается, он не так безнадежен. И не совсем мент. У него есть чувство юмора.

– Могло! На этом настаивала мама. На том, чтобы у меня в паспорте было записано «Ариадна Минина».

– А ведь красиво!

– Я собираюсь поменять паспорт с тех самых пор, как мне его впервые вручили. Чтобы там написали «Арина», не «Ариадна». И теперь, когда мамы нет, я обязательно это сделаю!

– Вы что, не ладили со своей матерью?

– Да, мы не ладили.