Нить курьера

Ровно через полчаса после нашей, беседы, в глубокую полночь, наблюдая за перроном вокзала, я видел, как Мюллер вошел в вагон поезда, уходящего из Кремса на юго-за- пад к Пфарверфену. За плечами у Мюллера горбился рюкзак— неотъемлемая принадлежность туриста.

«Счастливого возвращения, старик», — шептал я вслед уходящему поезду.

Хвост поезда растаял в темноте, и мне почему-то стало грустно. Я даже подумал о том, что не стоило водить старика вокруг пальца. Взять и прямо сказать: вот три фамилии, за одной из них скрывается враг, надо разоблачить его, помоги!

Но я не имел на это права, хотя считал старика вполне надежным. Предположение еще не есть полная уверенность. А тайна до поры всегда должна оставаться тайной.

С отъездом Мюллера я снова переживал чувство ответственности за человека, направленного в стан врага с миссией специального назначения. Все ли я продумал, все ли предусмотрел? Може^т быть, мало убеждал его в соблюдении осторожности, не отработал линию поведения на случай'задержания полицией?

И почему-то казалось, что если бы я отправлял его не тогда, а вот сейчас, в эту минуту, то все было бы по-иному, не возникло б причин для столь острого беспокойства.

Но теперь мне оставалось только запасаться терпением.

Позвонив Федчуку из комендатуры и услыхав его голос, я сразу почувствовал, что он хорошо понимал мое состояние и во всем со мной соглашался.

После разговора с Федчуком я бросился в постель и мгновенно уснул. Спал я очень долго и отлично отдохнул.

А на вторые сутки вернулся Мюллер. Будто нарочно, шёл он медленной, усталой походкой, постоял около лестницы, задержался в передней и, наконец, затлел в комнату.

Я давно приучил себя к подобным испытаниям нервов и терпеливо ждал, что'он скажет.

— Его там нет. Он повешен, — скупо доложил Мюллер.

— Кто? Раевский? — будто не понимая; огорчился я.

— Да этот врач — Брунер Вальтер. Так что полная неудача.

Старик полностью оправдал мои надежды.

— Как мне удалось разузнать, — продолжал он, — их всех

взяли'сразу — врача и двух учителей. Но Брунер успел принять яд и около месяца пролежал в больнице. Потом был суд, и всех их повесили. Где-то недалеко от Пфарверфена проживает его жена, а в Вене сын Генрих, который совсем недавно женился, выбрав себе невесту не по вкусу матери, поэтому они находятся в ссоре.

Рассказав все это, не переводя дыхания, Мюллер помялся, затем подошел ближе к столу и положил на краешек пачку шиллингов.

— Деньги, что вы мне дали, полностью возвращаю, — твердо сказал он. — Ведь я вам ничем не помог…

— Нет, нет, господин Мюллер, — возразил я, — вы и без того оказали нам весьма большие услуги. Даже привезенное вами известие о том, что Брунера нет в живых, для нас является важным. Мы, попросту говоря, теперь выбросим его из головы и примемся за поиски других лиц, осведомленных о судьбе Раевского.

Я подошел к столу, взял пачку шиллингов и решительно возвратив их Мюллеру:

— Деньги, пожалуйста, возьмите. Они вам пригодятся. Мы не можем допустить, чтобы на подобцые цели расходовались ваши личные сбережения.

— Вы считаете, что так будет справедливо?

— Справедливо и честно. К тому же, если вы помните, я предупреждал вас о возможности такого исхода и не строил иллюзий насчет ожидаемых результатов.

Для нас это не единственная возможность. Мы ищем других лиц, знавших Раевского, и найдем их. На это отпущены специальные средства.

— Я думал, может быть… сын или жена Брунера… Он мог писать им перед казнью.

— Надеюсь, вы к ним не обращались. Как же вы все разузнали?

— От садовника старой больницы. Он хорошо знал врача и его семью. Я сказал ему, что лечил у него своего сына.

Я подошел к Мюллеру, не сводя с него испытующего взгляда:

— Теперь, господин Мюллер, я хочу вас предупредить, что розыски Раевского, по-видимому, получили некоторую'ог- ласкуимогли стать достоянием жандармерии и полиции. Поэтому прошу вас, в интересах своей же безопасности, не предпринимать никаких мер к поискам лиц, могущих дать сведения о нем. Внушите себе, что мы с вами никогда не встречались и не знаем друг друга. Это одинаково выгодно для обеих сторон.

— А если опять понадобится моя помощь?

— Тогда мы найдем вас и честно скажем, что от вас требуется.

— Спасибо, — сказал он. Было заметно, что эти слова подействовали на него ободряюще.

— Спасибо и вам.

Говоря это, я крепко пожал ему руку и обнял за плечи. И я расстался с этим замечательным стариком, так и, не узнавшим, какую огромную услугу оказал он советской контрразведке.

Вернувшись в Вену, я составил отчет о проделанной работе и почувствовал себя на первых порах даже сконфуженным: все, сделанное за минувшие шестнадцать дней, заполненных до предела непрерывным трудом, горькими разочарованиями и, наконец, радостями, уместилось всего на одной страничке. Но зато теперь было установлено, что обширные сведения о советских оккупационных войсках в Австрии, переданные американской разведке в донесении за номером 63, добыты через сеть агентов, проживающим в Вене, резидентом этой разведки Генрихом Брунером.