Нить курьера

— Нет, — сказал Федчук, — сегодня отдохните, оформите санкцию. Завтра детально обсудим план, а послезавтра — в дорогу. Три дня вам дается с момента прибытия на место.

— Все ясно, — сказал я.

И он проводил нас до дверей.

Военный прокурор группы советских войск несколько раз перечитал материалы дела на Ползунова. Они были настолько убедительными, что он без дополнительных вопросов подписал постановление и ордер на арест.

Весь следующий день совместно с Федчуком уточнялся и дорабатывался план.

Главное, не сбейтесь при радиообмене, — говорил Федчук, передавая мне небольшой чемоданчик с рацией.

— Не беспокойтёсь, — заверил я. — Ведь вы знаете, что я с детства занимаюсь радиоделом. К тому же мы точно осведомлены и о частоте волны, и о позывных, и о времени радиообмена.

— Но бывают особенности в почерке радиста.

— За этим я прослежу.

— Ну, тогда все, желаю успеха, — и, помолчав, добавил: Если не хватит трех дней — связывайтесь со мной.

Я вышел к ожидавшим меня товарищам.

В авиационное соединение мы прибыли в полдень. Товарищи остались в городе, а я пошел в штаб. На проходной потребовали предъявить документы, значит, подействовало наше внушение. В предписании значилось, что я являюсь офицером штаба группы и направляюсь в авиасоединение для проверки противопожарной безопасности.

— Выходит, подтвердилось худшее? — спросил командир, ознакомившись с документами.

— Да, — сказал я, — моя фактическая задача — задержание Ползунова с имеющейся у него рацией и другими вещественными доказательствами.

После этого командир сразу же пригласил к себе начальника политотдела.

Прочитав бумаги, тот сокрушенно покачал головой:

— Да, здесь мы оказались не на высоте, — только и сказал он. Помолчав, добавил — И все же я рад тому, что враг оказался разоблаченным.

И не без вашей помощи, — сказал я. — Помните ночь на чердаке?

— Что же от нас требуется? — спросил командир, стараясь оправиться от тяжелого для него удара.

— Поместить меня на территории гарнизона, в вашей маленькой гостинице для приезжих, разумеется, в отдельной комнате. Лучше всего в той, что наверху. По просьбе, которую я передам через Ивана Даниловича, в нужное время поднять в воздух самолет с задачей кружить над расположением штаба. И последнее. Обязательно сегодня дать понять Ползунову, сообщить ему «по секрету», что ожидается передислокация вашего соединений в Советский Союз для перевода на новую технику. Пока все. Если появятся другие вопросы, сообщу и о них.

— А люди? Может, вас подкрепить людьми? — спросил командир.

— Спасибо. Думаю, что справимся сами.

Я поднялся с кресла, надел фуражку.

— Можно начать осмотр?

Командир и начальник политотдела переглянулись, и последний решительно сказал:

— Пошли.

Только минут через тридцать мы добрались до кинобудки. Дверь в кинобудку была открыта, и мы заметили, как из нее выскочил Ползунов. Но закрыть ее на замок и скрыться он не успел.

— Э-э-э, товарищ киномеханик, — позвал его командир И когда тот приблизился к нам, потребовал — Доложите-ка проверяющему о состоянии аппаратной.

Ползунов отступил назад, подтянулся и приготовился к отдаче рапорта, но я остановил его:

— Предъявите удостоверение и талон.

Сунув в карман предъявленные Ползуновым документы, шагнул через порог киноаппаратной. Командир, начальник политотдела и Ползунов последовали за мной.

Благо, что, готовясь к поездке, я проштудировал соответствующие инструкции и уже твердо знал, что киномеханик допускается к обслуживанию киноустановок только при наличии у него удостоверения государственной квалификационной комиссии и талона по технике пожарной безопасности.

Первые шаги в роли пожарного инспектора убедили меня в том, что мною взят правильный тон. Входя в аппаратную, я уже чувствовал себя хозяином положения.

— Кровать? — изумленно и с негодованием воскликнул я. — Разве вам не известно, что в киноаппаратных категорически запрещается устройство всякого рода ночлегов?

Разрешите доложить, в казарме производился ремонт, — соврал Ползунов, — и я лишь на время ремонта перетащил сюда свои постельные принадлежности.

Командир и начальник политотдела удивленно посмотрели на Ползунова.

— А этажерка, электроплитка, чемодан?

Ползунов молчал, понурив голову…

— Здесь и моя вина, товарищ инспектор, — вмешался в разговор начальник политотдела. — Я знал, что с некоторых пор киномеханик спит в аппаратной, но не потребовал от него возвращения в казарму.

Видя, что провести никого не удалось, Ползунов не без злорадства проговорил:

— Я спал в кинобудке с разрешения начальника политотдела, но теперь перейду в казарму.

— Инспекцию я продолжу после того, когда будет ликвидирована эта ночлежка, — строго сказал я и, обращаясь к командиру, попросил — Прошу вас отдать необходимые распоряжения.

Сказав это, я сразу вышел на улицу. Прислонившись к косяку двери, прислушался.

В кинобудке воцарилось неловкое молчание.

Прошло немного времени, и начальник политотдела выругался. Обращаясь неизвестно к кому, заговорил:

— Принес же его черт, когда получен приказ о передислокации…