Нить судьбы

Алексей молча кивнул на Филиппа. Его раны были легче, да и требовалось то всего лишь снять заклинание отмены регенерации. Это не сложно, как только способность к самозаживлению будет снова доступна, парень и сам справиться с ранениями.

С Милой дело обстояло намного хуже. Нож прошел прямо в сердце. Если бы Мила была вампиром, в этом не было бы ничего страшного, но девушка была смертной, простым человеком, и сейчас она безжизненно лежала на полу. Дитрих безуспешно пытался привести ее в чувство, сначала просто хлопая по щекам, затем делая искусственное дыхание, но девушка не приходила в сознание.

Рядом с Милой сидела Лина и пыталась прочесть судьбу подруги, но все ее силы ушли на изменение общей реальности, и те капли, что в ней остались, не давали возможности даже проследить ближайшие события для Милы.

Она раз за разом пробовала сконцентрироваться на девушке, но не получалось.

Лина закрыла глаза, собрала всю свою силу, что еще оставалось, взяла Милу за руку, увеличивая четкость видимого через прямой контакт, и наконец-то смогла пробиться к подруге.

Увидела. Грустно посмотрела на Дитриха и покачала головой.

— Нет! — взревел в отчаянии Палач и продолжил свои попытки привести девушку в чувство.

Лина обернулась к Марку. Тот о чем-то переговаривался с Алексеем, тревожно поглядывая в сторону Фила. Парень лежал на полу чуть дальше, и хоть не мог двигаться, пытался понять, что с Милой.

Девушка встала с колен.

— Марк! — подошла она к понтифику, — Надо поговорить!

Тот моментально закончил свой разговор с магом и кивнул Лине, что внимательно ее слушает.

Лина зашептала:

— Мила жить не будет!

Высший сжал ее ладонь.

— Ты уверена?

— Абсолютно! Жизнь уже ее покидает, еще минут пять и все будет кончено, — Лина скосила взгляд на Филиппа, тот усиленно пытался услышать, о чем она говорит понтифику, в то время, как над ним склонился Алексей.

— Что ты хочешь сделать? — он пристально посмотрел на девушку, понимая, что она неспроста завела этот разговор.

Самому понтифику было глубоко наплевать, выживет ли эта смертная или нет.

— Ее нужно обратить, это последний штрих, он закрепит созданное мною, — девушка недоговорила, но понтифик понял, о чем она умолчала.

Он сначала обернулся к ученику, все еще слабому после полученных ранений, пристально посмотрел на него, решая достаточно ли у него сил для этого обряда, затем подошел к Дитриху.

— Брат, — громко позвал он отчаявшегося высшего, — Даю тебе разрешение обратить эту смертную!

Дитрих оглянулся на понтифика в надеждой во взгляде и, получив кивком подтверждение услышанному, склонился над Милой.

…

Клавдия отвернулась от окна, в которое долго время смотрела, пытаясь собраться с мыслями. Было что-то во вчерашнем заседании, что ее беспокоило, какая-то заноза, которую женщина упустила из виду. И вот сейчас она поняла, что именно.

— Знаешь, мне только сейчас пришла в голову мысль. Мы ведь давно знали Гая и он просто так ничего не делал, верно?

— К чему ты клонишь? — поинтересовался Александрос, складывая документы в одну стопку.

Жена подошла к нему ближе и, склонившись к самому уху, прошептала:

— Гай ни за что не стал бы делать из этой смертной гемофага, если бы не был уверен на сто процентов, что она сохранит свои способности!

— Но Печать…

— Именно! Аркан уничтожит любой талант, если только по мощи он не превосходит силу печати.

Александрос понял, к чему клонит жена.

— Так ты считаешь?

Клавдия покачала головой:

— Я уверена, что эта смертная — четвертая в роду!

Эпилог.

Дождь.

Невысокий пятнадцатилетний подросток сидел на окне и с тоской смотрел на улицу. Простое, непритязательное лицо с карими глазами и конопушками по щекам, рыжеватые волосы растрепаны, пара прядей упала на лоб.

Он ненавидел дождь. Всю свою жизнь он ненавидел дождь. И пятнадцать лет жизни простым деревенским мальчишкой, и семьсот с лишним — вампиром.

Эти хмурые облака, из которых либо идет холодный, неприятный ливень, либо такая же мерзкая морось. Солнца не видно, оно скрыто за серыми тучами, и настроение такое же паршивое, как и погода на улице.

— Головастик! — позвал он, спрыгивая с подоконника.

Ученик сразу же вошел в кабинет, как будто ожидал окрика.

— Что есть хорошего? — поинтересовался у него Владимир.

Адам раскрыл свою извечную папку и вытащил несколько листков.

— Новости есть, хорошие ли — не знаю.

— Давай по порядку! — скривил губы мальчишка.

— Первое: в Москве все успокоилось, вчера утром верховный понтифик и Орден подписали соглашение о перемирии. Условия его вот тут, — Адам передал Владимиру один из листков, — Сам Глеб погиб, как следует из наших данных, его убил понтифик.

Парень быстро глянул на него и отбросил в сторону. Посмотрит потом, сейчас это не интересно.

— Далее, на последнем заседании конклава выяснилось, что Ветрова, та самая последняя активная ткущая…

— Известная активная ткущая, не последняя, — поправил ученика Владимир.

— Да, известная. Так вот, Росси сделал ее гемофагом.

— Ого! — Владимир был действительно удивлен, — Интересная новость. Где он нашел аркан?