Нить твоей судьбы

— Так она пропала сразу после того, как вы уехали. Никто ее не видел. Дом остался открытым, живность пришлось забрать соседям.

Берелл смотрел на Варрела и размышлял, неужели тот не помнит девушку? Разве можно вот так забыть? Один раз, когда они вернулись во дворец, пытался спросить у принца, что Варрел помнит про тот день и ночь, но друг отреагировал как-то слишком резко, ответил, чтобы Берелл не лез не в свое дело. Сейчас принц оставался серьезным и о чем-то задумался.

Они простились со старостой и направились в обратный путь. Берелл попросил разрешения остановиться возле дома Виолты, пошел туда. Участок возле дома был запущен, клети, где ранее была птица, открыты, поломаны. В доме царил беспорядок. Вещи были раскиданы, мебель поломана, одежда разорвана на мелкие куски. Кто-то слишком не любил девушку. Неприятное чувство поселилось в груди у Берелла. Он твердо решил найти девушку, не так просто она осталась живой после двух волн черни. И что-то произошло между ней и Варрелом, он же сам видел своего друга, в глазах которого горел необычный огонь страсти, не зря же он ни на мгновение не отпускал ее от себя. И в который раз Берелл ругал себя, что вернул ему амулет. Он нашел бы способ защитить Виолту, спрятать ее от Лалы, от глаз Джерона, который вызывал у Берелла опасения. Он давно подозревал, что все заговоры не зря происходят в империи, за ними стоит кто-то слишком влиятельный и близкий к правящей семье, кому слишком не терпится поменять существующий порядок. Недаром допрошенные им заговорщики пылали злобой на потомков Драконоса, мечтали сместить их власть.

Они вновь ехали по старой дороге, по которой три оборота ночного светила назад возвращались домой. Снова остановились в подорожном доме, где их с радостью встретил хозяин, разместил по комнатам, предложил купальню и ужин.

— Скажи, дэн, ты больше девицу, которую искали в прошлый раз, не видел? — спросил у него Берелл, когда Варрел удалился в выделенную ему комнату.

— Нет, не видел. Словно и не было ее тут. Но зато наконец-то ушла эта старая сумасшедшая ведьма. Мы хоть вздохнули спокойно. Больше она нашим постояльцам не докучала.

Берелл улыбнулся, вспомнив, как она накинулась с объятиями на принца, но потом нахмурился и спросил:

— А когда она пропала?

— Так на следующее утро после вашего ухода мы ее уже не нашли. Бросила все свои пожитки и ушла, словно и не жила столько лет у нас. Одно хорошо, успела напрясть много тонкой пряжи, хоть какой-то от нее прок.

— Покажи-ка мне ее чердак, — попросил Берелл.

— Да что вы там найдете? — удивился хозяин. — Жила бедно, своего ничего не было. Я забрал мешки с готовой пряжей, но мешки с шерстью остались.

Но Берелл не стал слушать его, поднялся на чердак и заново все осмотрел. Ему показалось странным, что мешок, стоящий среди других, почти пустой. Он открыл его и увидел в нем остатки шерсти, а также платок, который был на голове Виолты. Берелл сжал его в руке, положил в карман. Пока он никому не будет ничего рассказывать. Надо сначала разобраться с тем, что произошло с Варрелом три оборота ночного светила назад* (прим. — три месяца) и почему он совершенно не помнит девушку. А еще даст поручение верным людям найти сумасшедшую старуху и девушку.

Варрел вернулся во дворец за несколько дней до своего дня рожденья, который решил не отмечать. Слишком невеселую картину видел он в стране, слишком нуждались их подданные в поддержке. Тратить лишние деньги на такие праздники он не собирался. Отец поддержал его, предложил просто отметить семьей и пригласить членов совета. О том, чтобы пригласить за стол Лалу, он даже не подумал. Да и делать ей нечего было за столом, не была она членом семьи или знатной дамой. О девушке он вспомнил только вечером и послал за ней слугу. Однако та оказалась прийти к нему и Варрел не стал настаивать.

Но вот на следующее утро она сама явилась в зал, где он завтракал вместе с отцом, Джероном, Севиллом. Лала посмела заявить, что носит его ребенка. Он смотрел на девушку и знал — она не фортана и не сможет родить от него ребенка.

Когда в трех государствах кровь Великого Драконоса исчезла из наследников, на трон стали восходить те, кто не имел никаких прав на него, единственный оставшийся Великий Оракул Ормарра призвал императора Верресия — прадеда Доррвена, и объявил, как последнему носителю крови Первородного, что Драконос наложил на него и его род магический заговор, согласно которому только фортана сможет родить ему истинного наследника, носителя крови великого Драконоса и его магии. Другие женщины могут быть простыми наложницами, но никогда не смогут даже забеременеть от императора и его потомков. Заклятье Оракул приказал держать в тайне.

Рождение Берерга, Доррвена и Варрела подтвердило слова Оракула, который звучанием своего гонга оповещал о появлении истинных наследников и отказался звучать, когда родился Джерон.