Нить волшебства

В волшебной пустыне кактусы были темно-зелеными, покрытые черными длинными иглами и огромными, как деревья.

— Создают миражи, едва вдохнешь воздух, — пояснил всезнающий Ромео.

— Страшные? — уточнила я, вспоминая, что миражи нас все эти дни совсем не напрягали, лишь развлекали.

Где такое еще увидишь? Для того чтобы была иллюзия, ее надо создать при помощи магии, а тут… миражи возникают сами собой, рассказывая о тех, кого пустыня запомнила. Может быть, они и есть то истинное, настоящее волшебство? Кто знает…

— Слишком правдивые, — ответил друг. — Человек верит в то, что видит, остается среди этих колючек навечно.

Да уж! Такого счастья нам не надо. Короля бы спасти от смерти, Ираса отыскать, родных повидать… Я снова потрясла головой, отгоняя непрошеные мысли. Что-то слишком часто в этом месте мне становится тоскливо. Будто пустыня вытягивает все тщательно скрываемые желания наружу, обнажает сокровенное, усиливает страхи во много раз. Или мне все это кажется?

Я оглянулась на оставшуюся позади долину с кактусами, отбрасывающими тени. Но назад уже не повернешь, как бы ни хотелось.

И снова потянулись бесконечные пески. К ним мы тоже быстро привыкли, перестали удивляться, только рассматривали изредка шнырявших ящериц и ползущих змей. А вот жара сводила с ума. Воздух нагревался настолько, что казалось, мир растворяется перед глазами, сливается в одно желто-синее пятно. День выдался тяжелым, длинным. Мы по очереди дремали, мечтая быстрее оказаться возле призрачного маяка.

Последний щит лопнул на рассвете, и я, вздохнув, полезла за запасными гребенками. Но достать их не успела, потому что ковер неожиданно замер.

— А почему мы…

— Прибыли, — ответил Ромео, задумчиво потирая нос.

— Да? — мы с Фионой оглянулись.

Кроме песка, вокруг ничего не было.

— Спускаемся? — уточнила подруга.

— Разумеется.

Мы осторожно сошли с ковра, собрали оставшиеся вещи.

— И где здесь маяк? — спросила Фиона, утирая мокрый лоб и откидывая грязные пряди волос за спину.

— Поисковое заклинание не может ошибиться. Мы же нить из клубка, как нас научила Огана, привязали к ковру, — ответила я. — Наверное, увидеть маяк может только призрак.

Ромео сверкнул синими глазами, задумался.

— Думаю, что нужно выпить зелье, — предложил он, доставая флакон.

— Хорошо, — сказала я, стараясь не паниковать. — Какой знак вам подавать?

Не то чтобы я опасалась, что зелье не подействует, но на всякий случай подстраховывалась.

— Ты же призраком будешь, верно? — Фиона поежилась от этой мысли.

— Да.

Я с трудом себе представляла, как это, поэтому посмотрела на подругу с сомнением.

— Тогда спустишься к нам и укажешь направление, если что…

Ромео не договорил и вздохнул.

— А если вы меня не увидите?

— Хорошо. Тогда я положу на песок свою иглу, а ты попытаешься ее повернуть. Но, по логике, мы должны тебя видеть.

— Дедушка Феофил говорил, что сына проводника они тогда заметили, — тихо созналась Фиона.

И у меня появилось нехорошее подозрение, что караванщики разглядели призрака только потому, что юноша был мертв. С зельем это может не прокатить.

Видимо, друзья подумали о том же самом, поэтому поправили иголку.

— Ох, Ромка! А как Ирас справился-то? Может, не будем мудрить? Я просто перестану быть призраком и покажу направление. Сдается мне, магия в пустыне такова, что я в любом случае запомню путь.

— И то верно. Мы что-то заволновались. — Ромео протянул флакон с зельем. — Пей и иди.

— И ни о чем не думай! — велела Фиона, крепко меня обнимая.

Но тут же выпустила из объятий и смутилась.

— Без прощаний, да?

— Разумеется. — Ромео хмыкнул, а Фиона робко улыбнулась.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Верь в это. Ты же можешь.

Я открутила крышку, понюхала зелье, которое абсолютно ничем не пахло, и выпила одним глотком.

По горлу побежал холод, мир расплылся и покачнулся, я почувствовала, что падаю, а затем пришла странная легкость. Я моргнула и посмотрела на друзей, склонившихся надо мной. Непривычно быть привидением, если честно. Я попыталась принюхаться, но никаких запахов не уловила. Ощущение жары и духоты тоже исчезло. Даже песок под ногами не чувствовался. Странное ощущение. Будто я и вправду неживая. Эмоции, правда, остались.

И особенно жутко смотреть на свое тело, оставшееся внизу.

Ромео подхватил меня на руки и перенес на ковер. Фиона тревожно вгляделась перед собой, и я помахала ей рукой. Она на этот жест не ответила, значит, меня не видит. Что ж, не буду терять время!

Я огляделась и охнула.

Маяк, сотканный, казалось бы, из тонких полупрозрачных нитей, был в нескольких шагах от меня. Высокий, полуразрушенный, но, как великан в дозоре, не растерявший своей мощи, он поражал. Наверняка когда-то был выстроен из огромных булыжников. Я подошла к двери, болтающейся от невидимого ветра, обернулась в последний раз на друзей и вошла.

Внутри почему-то часть ощущений вернулась. Не знаю, как это было возможно у призрака, но я чувствовала холодный и мокрый каменный пол, шершавые стены и ступени, пока поднималась на самый верх. Торопилась, зная, что времени у меня немного.