Нити Данталли (СИ)

Аэлин ждала его наверху уже у открытой двери комнаты. Решив, что последних шагов спутнику самостоятельно не сделать, охотница подоспела к данталли и, поднырнув ему под плечо, помогла добраться до двери.

— Спасибо, леди Аэлин, — тихо произнес он, усмехнувшись. — И… простите за неудобства. Кажется, вам достался невыносимо проблемный спутник.

— Мне достался спутник, обожающий говорить о себе глупости, — с неровной улыбкой ответствовала молодая женщина, заводя его в комнату.

Ганс Меррокель подоспел как раз к этому моменту, руки его немного подрагивали от волнения, и вода из удерживаемой им глубокой емкости чуть расплескалась.

— Я принес еще воды, леди Аэлин. Теплой… вы не просили, но я решил, что…

— Спасибо, — кивнула молодая женщина, принимая из рук хозяина заведения все необходимое. Данталли стоял, тяжело опираясь на стену. Заплечную сумку он обессиленно сбросил на пол. — А теперь оставь нас, ладно? Все будет хорошо, я объясню позже.

— Как скажете, леди Аэлин, как скажете, — быстро закивал Ганс, закрывая за собой дверь. Его быстрые удаляющиеся шаги вскоре смолкли на лестнице. Охотница повернулась к спутнику.

— Ложитесь. Нужно скорее обработать рану, — скомандовала она, подводя Мальстена к кровати. — Снимите плащ.

Данталли остановил ее.

— Погодите… леди Аэлин… не нужно на кровать, — он перевел дыхание. — Ее тяжело будет отмыть от синей крови.

Молодая женщина шумно выдохнула, понимая, что спутник прав, и мысленно отругала себя за недальновидность. Ее беглый взгляд окинул помещение.

— Верно, — кивнула она. — Тогда на стол. Давайте.

Аэлин помогла раненому осторожно снять тяжелый кожаный плащ, и ее руки тут же окрасились синим, коим уже была пропитана вся подкладка.

— Ох, боги, сколько крови… — испуганно шепнула охотница, на миг всерьез испугавшись за жизнь спутника. — Как вы только на ногах держитесь?

— Если честно, уже нетвердо, — слабо усмехнулся Мальстен. Ноги его предательски подогнулись, и лишь с помощью Аэлин он сумел удержать равновесие. Его горячее дыхание обожгло охотнице шею. — Простите.

Молодая женщина понадеялась, что зардевшиеся щеки не выдали внезапно нахлынувшего на нее смущения. Она с трудом заставила себя сохранить голос ровным.

— Прекратите уже извиняться, — буркнула Аэлин, заставляя себя собраться с мыслями, и вновь обратилась к раненому. — Мальстен, рубаху тоже нужно снять. Справитесь, или…

На этот раз голос ее предательски дрогнул.

Если бы у данталли были силы на добрую усмешку, он бы ее изобразил, однако силы были на исходе, и он лишь кивнул.

— Справлюсь, — коротко отозвался Мальстен, медленно стянув черную рубаху. Бинты сильно промокли в реке, а на всем левом боку были синими от крови. Аэлин поморщилась, представляя себе, каково, должно быть ее спутнику.

— Ложитесь. Давайте, помогу, — охотница в который раз заставила себя собрать мысли воедино и начать думать лишь о том, что жизни данталли угрожает опасность. Предательский румянец соизволил, наконец, убраться восвояси.

Мальстен лег на пустой стол, и Аэлин, отодвинув стул, поставила возле раненого сосуд с водой, иглу и нити. Затем из заплечной сумки она извлекла чистые тряпицы, порванные на бинты, а из ее рукава показался стилет.

— Можно, конечно, размотать ваши повязки, но я боюсь, что вы столько на ногах не простоите.

— Можете не объяснять, — слабо усмехнулся Мальстен, предпочтя опустить комментарий, что охотница оказалась абсолютно права.

Ловким движением Аэлин разрезала бинты и осторожно отняла тряпицы от раны. Пришлось тут же приложить их обратно: глубокий порез сильно кровоточил.

— Проклятье! — прошипела охотница, начиная рыться в сумке. — Кровоостанавливающий отвар у меня должен был остаться. Действует он отлично… на данталли тоже, я проверила. Но… болеть будет жутко. Выдержите?

Лицо Мальстена осталось спокойным.

— Делайте, что требуется, леди Аэлин.

Некоторое время у молодой женщины ушло на поиски, затем на смачивание чистой тряпицы дезинфицирующим кровоостанавливающим настоем. Прижимая пропитанный средством кусок ткани к ране, Аэлин приготовилась удерживать данталли на месте, ожидая, что он взвоет и дернется от боли, однако на его лице не дрогнул ни единый мускул. На этот раз охотница не сумела сдержать любопытства.

— Мальстен, я должна спросить, — серьезно произнесла она. — Вы не чувствуете боли?

Несмотря на истощение у данталли хватило сил удивиться.

— Почему вы так решили?

— Разве не ясно? — немного раздраженно произнесла Аэлин, осторожно прижимая тряпицу к кровоточащей ране. — Я помню, как этот отвар действует. Я считала себя терпеливой, но сама, используя его, от боли чуть с ума не сошла. А вы… вы даже не поморщились! Я бы не спрашивала, просто… по синему цвету раны не могу понять, не является ли это признаком… омертвения.

Мальстен снисходительно улыбнулся.

— На этот счет можете не переживать, я все прекрасно чувствую, — заверил он, и в голосе его на миг прорезалась призрачная обманчивая бодрость. — Просто это не та боль, на которую стоит обращать внимание.

Аэлин скептически приподняла бровь, расценив слова данталли как браваду.