Нити Данталли (СИ)

Вместо тихой ночи в доме графа Ричифера Аэлин получила уйму работы — сожжение спарэги и последующее исследование особняка на предмет других существ. И хотя охотница была уверена, что эти меры совершенно излишни, чета Ричифер настояла и предложила щедрую оплату. Скрепя сердце Аэлин согласилась, провела тщательный осмотр дома и прилегающей территории, и целых два часа перед самым рассветом успокаивала Стефана и Колин.

Утром тринадцатого дня Матира охотница поспешила покинуть особняк и окрестности Росса, несмотря на продолжающуюся непогоду и предложение остаться. Аэлин не хотела становиться наемным охотником на иных существ при чете Ричиферов, а, судя по испуганным глазам графини, Колин была готова буквально посадить гостью на цепь, как сторожевого пса. Посему молодая женщина спешно направилась в близлежащую деревню, надеясь хотя бы там перевести дух. Облегчать путнице дорогу боги явно не собирались: дождь перестал лишь утром четырнадцатого дня Матира.

«Радует хотя бы, что мои преследователи, кажется, потеряли след», — успокаивала себя Аэлин, в глубине души понимая, что передышка будет недолгой. Сейчас ее следы на мокрой земле будут глубже и отчетливее, чем прежде, и преследователи, кем бы они ни были, быстро найдут ее.

«Интересно, хоть в следующей деревне мне удастся поспать по-человечески?» — молодая женщина на секунду мечтательно прикрыла глаза, представляя себе теплую сухую комнату какого-нибудь трактира. — «Если удастся, я буду самым счастливым человеком на Арреде».

Мысль о возможном скором отдыхе придала сил, и охотница бодро зашагала в сторону лежащей на пути деревни, предварительно сверившись с картой. Она надеялась, что, если в Прите и попадется какая-то работа по ее части, то противником окажется не спарэга. Аэлин была уверена, что из всех иных существ, обитающих на Арреде болотные ведьмы — одни из самых отвратительных тварей, и в ближайшее время у нее не было никакого желания вновь сталкиваться с чем-то подобным.

* * *

Прит, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Утром посетителей в трактире «У Верна» было немного. Верн Э̀длан откровенно скучал за стойкой, наблюдая за сонными разговорами немногочисленных завсегдатаев и за тем, как его супруга меланхолично размахивает метлой по полу, имитируя уборку.

«Лучше б ты на этой метле полетела куда, ведьма. Хоть зрелище было бы какое, а так скука смертная!» — с кривой улыбкой подумал Верн, окидывая внушительные формы жены оценивающим взглядом. Лана Эдлан, несмотря на то, что годы неумолимо брали свое, сохраняла свой особый шарм, который чувствовался в любом, даже самом меланхоличном ее движении, и именно поэтому Верн в шутку называл ее ведьмой. «Из всех женщин Прита меня угораздило связать свою жизнь именно с тобой!» — восклицал он, картинно воздевая очи горе. — «Видать, околдовала ты меня, а я поддался». Эти слова, ставшие любимой шуткой мужа, как ни странно, ничуть не обижали Лану. Напротив, она искренне находила их забавными.

Верн сомневался, что когда-то любил жену по-настоящему, но относился к Лане неизменно тепло и был верен своим супружеским обетам, как и она.

Вырывая всех присутствующих из сонных утренних бесед, дверь трактира открылась, и в помещение вошла молодая женщина. Верн не удержался от того, чтобы изумленно округлить глаза.

Незнакомка явно никогда прежде не бывала в Прите — Верн запомнил бы такую красавицу, если б ему хоть раз довелось видеть ее прежде. Она была довольно высокого роста для гинтарийских женщин. Густые волосы мягкого золотисто-медового оттенка спускались чуть растрепанными локонами ниже лопаток. Черты лица — все до единой — были аккуратными, как если бы их высекал из камня искусный скульптор. Незнакомка была весьма необычно одета: приталенный кремовый элегантный кафтан с грубоватыми черными застежками поверх светлой блузы словно бы плавно переходил в длинную до щиколоток юбку, которая при последующем рассмотрении оказалась вовсе не юбкой, а четырьмя широкими полосами плотной ткани, разделенными разрезами от самых бедер. Под полосами ткани молодая женщина носила плотные облегающие штаны. На стройных ногах посетительницы были высокие черные сапоги, запачканные в грязи — похоже путешественница добиралась до Прита через лес после ночной бури. В ножнах, закрепленных на поясе молодой женщины, показался длинный нож с расширенным к середине клинком.

Верн заставил себя отвести взгляд от незнакомки, когда ее яркие зеленые глаза остановились на нем. Мужчина почувствовал себя неловко, понимая, что слишком долго разглядывает посетительницу, совершенно не стесняясь присутствия своей супруги.

Светловолосая женщина направилась к стойке трактира и устало вдохнула.

— Доброго утра, — произнесла она, хотя, судя по ее голосу, у нее это утро выдалось совсем не добрым. Верн неловко пожевал губу, стараясь не смотреть на Лану, заинтересованно наблюдавшую за посетительницей.

— Доброго… — отозвался мужчина. — Чего желаете? Еда? Напитки?

Незнакомка качнула головой.