Нити Данталли (СИ)

Все это время данталли вел с самим собой ожесточенный спор. Часть его страстно хотела продолжать разговор с охотницей, не желая думать о ее враждебности по отношению к иным существам. Аэлин обладала довольно жестким характером для дамы знатных кровей, однако, как ни странно, это вызывало у Мальстена лишь симпатию. Здравый смысл же приказывал данталли держать рот на замке.

Еще некоторое время прошло в молчании. Наконец кукольник заговорил:

— Я не хотел так резко отвечать вам, леди Аэлин.

— Так мне и надо, — пожала плечами охотница. — Я с детства была слишком любопытной. Отец говорил, что это не доведет меня до добра.

Несмотря на непринужденный тон собеседницы, данталли чувствовал, что напряжение не спало. Он тяжело вздохнул.

— Леди Аэлин, я понимаю, что ваш род занятий априори не позволяет вам доверять незнакомцам. — Мальстен усмехнулся. — Должен отметить, что доверие к незнакомцам — скорее ненужное качество, чем наоборот.

Охотница вернула ему усмешку, и данталли продолжил:

— Я также понимаю, что моя помощь, сколь бы чистосердечной она ни выглядела, кажется вам, по меньшей мере, странной, учитывая то, какие ассоциации вызывает у вас одно лишь мое имя, — он передернул плечами. — Да, я многого о себе не рассказываю, потому что тоже не доверяю незнакомцам и не привык распространяться о своем прошлом первому встречному. Думаю, вы должны это понять.

— Понимаю, — кивнула Аэлин.

— Но спешу вас заверить: я не желаю зла ни вам, ни вашему отцу. Когда вы сказали, что после нашего разговора записей в его дневнике не появилось, я почувствовал свою ответственность за это. Война привила мне эту ответственность за людей, понимаете? Я ничего не могу поделать с ней. Грэг Дэвери… — Мальстен замялся и понадеялся, что молодая женщина этого не заметила, — … показался мне хорошим человеком. И вы показались. А я — все на той же войне — привык доверять своей интуиции.

Речь данталли вновь прервалась глубоким вздохом.

— Каждый из нас участвовал тогда в каких-то боевых действиях, прямо или косвенно. Годы войны были тяжелыми для всех, посему я не расспрашиваю вас о дэ’Вере. Могу себе представить, что за воспоминания вы о нем сохранили, и прошу от вас того же. Если вас не затруднит.

— Да, вы правы. Простите, — вздохнула молодая женщина.

— Вам не за что извиняться, — на лице данталли вновь появилась печальная улыбка, которую ямочка на левой щеке превратила в кривую усмешку.

Аэлин показалось, что она услышала в отдалении какой-то шум. Напряженно прислушиваясь, она огляделась.

— Тише, Мальстен, — шепнула она.

— Думаю, со временем мы поделимся друг с другом этими историями из прошлого, но пока…

— Да замолчите же! — строго обжегши данталли взглядом, шикнула охотница, напряженно осматриваясь. Мальстен замолчал и прислушался к лесу. Где-то неподалеку действительно слышался шум. Конники. Несколько человек.

Аэлин обменялась с кукольником напряженными взглядами.

— Это могут быть наши преследователи?

Мальстен неопределенно качнул головой, беря охотницу под локоть.

— Лучше узнать это, не столкнувшись с ними нос к носу. Быстрее, туда!

Кукольник указал на небольшое углубление в нескольких метрах от того места, где стояли они с молодой женщиной. Толстое вековое дерево удачно прикрыло бы беглецов и к тому же позволило бы им понаблюдать за неизвестными всадниками.

Перескакивая с коряги на корягу, данталли и охотница спешно направились к углублению, скользнули внутрь и притаились в ожидании.

Вскоре в поле зрения появились трое всадников на серых кобылах. Мужчины, все, как один, были облачены в ярко-красные дорожные одеяния, напоминавшие кожаные доспехи, что было известной на всей Арреде формой разъездных жрецов Красного Культа…

Один из всадников — тот, что скакал впереди — скинул капюшон и дал своим спутникам знак остановиться, прислушиваясь к лесу вокруг.

— Иммар, осмотрись. Земля еще влажная после ливня, следы должны быть хорошо заметны! — скомандовал он звучным голосом.

Высокий широкоплечий жрец спешился и откинул капюшон, обнажив почти лысую голову и круглое лицо с крупными чертами. За спиной его виднелся лук. За Иммаром спешился и второй всадник. Его возраст трудно было определить на глаз — он относился к той самой категории людей, которым можно было на вид дать и тридцать, и пятьдесят лет. Длинные редкие светлые волосы мужчины падали на лицо, но это, похоже, нисколько мешало ему. Последователь Культа, имени которого никто не назвал, припал к земле, приподнял горсть и принюхался к ней, как охотничья собака.

Аэлин замерла, задержав дыхание.

«Этим-то что здесь понадобилось?» — подумала она, прищурившись. В душе охотницы зародилось невольное опасение: несмотря на некоторую схожесть деятельности, она питала к Красному Культу открытую неприязнь. Эти люди не ограничивались лишь истреблением монстров — в их верованиях присутствовал некий фанатичный кровожадный подтекст, используя который, последователи Культа не гнушались и убийства людей, которых считали подверженными влиянию данталли или подозревали в сговоре с этим видом иных существ.