Нити магии

В окно льется яркий утренний свет, а из кухни поднимается запах кофе; он такой теплый и густой, что я сразу же чувствую голод. Но по мере того, как кошмар бледнеет и выцветает, я плотнее заворачиваюсь в одеяло, совершенно не желая вставать и браниться с Дорит и Броком за остатки завтрака. Лильян, сощурившись, смотрит на меня некоторое время, словно желает удостовериться, что со мной действительно все в порядке, а потом выходит из комнаты и со щелчком прикрывает за собой дверь.

Я встаю, умываюсь и переодеваюсь в форменное платье, и тут в дверях снова возникает Лильян. Она ставит что-то на мой прикроватный столик: исходящую па́ром чашку с кофе и узелок из салфетки, в котором обнаруживается один-единственный свежевыпеченный ежевичный скон[4].

– Без стекла, песка и волос, – объявляет она.

– Спасибо, – отвечаю я, и тепло, окрашенное удивлением, разливается в моей груди.

– Просто сделай так, чтобы Нина не узнала, – предупреждает Лильян. – В случае чего, съешь салфетку.

Я застенчиво улыбаюсь ей и откусываю первый кусочек скона. Ежевика все еще теплая.

Внизу Нина придирчиво осматривает мой накрахмаленный передник и чепец, а потом вручает мне ключ от моей рабочей комнаты и дает указания, как найти госпожу Вестергард в ее покоях. Мои шаги эхом отдаются в огромных залах главного здания, и комнаты словно бы бесконечно перетекают одна в другую. Коридоры ведут в разных направлениях, где одни залиты светом, а другие окутаны темнотой. Полы напоминают мне деревянное кружево, дубовые панели различного оттенка словно составляют затейливую мозаику, а позолоченные подсвечники как будто растут из расписанных узорами стен.

Мое сердце радуется мысли о том, что сейчас я увижу Еву.

Хелена Вестергард сидит перед туалетным столиком, а Лильян зачесывает ее волосы в высокую прическу. Покрывала и портьеры в комнате Хелены сделаны из тяжелой узорчатой парчи, расшитой серебряными и голубыми нитями. В дальнем углу стоит массивная каменная печь от пола до потолка, выложенная белыми плитками с рисунком из изящных синих цветов, и из-за ее сверкающей бронзовой дверцы волнами струится тепло, создавая уют.

– Марит, ты устроилась на новом месте?

Я ловлю свое отражение в зеркале: кошмар оставил у меня под глазами темные круги. В памяти тут же отчетливо всплывает восковая печать Вестергардов на том ужасном письме.

– Да, госпожа Вестергард.

– Хорошо. У меня есть для тебя работа, и ее нужно сделать быстро. Мне и Еве нужны несколько новых платьев. – Ее серьги покачиваются в зеркальном отражении, словно капли воды, которая стекла с мочек ее ушей и застыла. – Лильян отнесла в твою рабочую комнату мерки и рисунки.

– Я приступлю сейчас же, – отвечаю я.

– Дядя Евы, Филипп – брат моего покойного мужа – приедет к нам на Мортенсафтен, – продолжает Хелена. Лильян зачесывает наверх очередную прядь, открывая гибкую шею Хелены. – К этому времени мне понадобятся первые два платья.

Мортенсафтен – праздничный ужин, который устраивают вечером накануне Дня святого Мартина в честь окончания жатвы. Завтра. В ушах раздается слабый звук, похожий на звон разбитого стекла. Она требует сшить два платья за один день – посредством магии.

Хелена смотрит на меня через отражение в зеркале.

– С этим будут какие-либо проблемы?

– Никаких, госпожа, – отвечаю ровным тоном и молча делаю два шага назад. Как только за мной закрывается дверь, я прислоняюсь к стене. Страх, словно острые иглы, пронзает мою грудь.

Дверь напротив приоткрыта совсем чуть-чуть, но мне этого достаточно, чтобы заметить маленькую смуглую ступню, выглядывающую из-под одеяла. Правая нога Евы, которую она всегда высовывала во сне.

«Ты спишь, словно медуза», – как-то раз проворчала я, когда она в очередной раз ночевала вместе со мной. Ева зевнула и поджала руки и ноги, свернувшись в клубок и подобрав их под себя.

«Теперь я улитка», – хихикнула она, а потом изобразила храп, громкий, противный и совсем не похожий на настоящий.

«Хр-р-р, хр-р-р, хр-р-р», – храпела она, и это было так ужасно, что я начала смеяться и не могла остановиться даже тогда, когда Сара пригрозила побить меня черенком от метлы.

Стоя перед дверью Евы, мне ужасно хочется войти и забраться вместе с ней в кровать, как когда-то. Но это совершенно неуместно теперь, когда она Вестергард, а я – просто служанка. Так что вместо этого я спешу в свою маленькую рабочую комнату, расположенную где-то в укромном уголке на третьем этаже флигеля прислуги. Увидев рисунки платьев, приколотые к пробковой доске, я недоверчиво хмыкаю. Вышивка, кружева, пуговицы, бисер – без магии на каждое платье мне понадобилась бы по меньшей мере неделя работы, даже трудись я день и ночь.

Отыскиваю пару бритвенно-острых серебряных ножниц и задумчиво провожу пальцами по отрезам роскошного шелка и плотной парчи, обнаружившихся в шкафу. Я снова размышляю о том, что видела вчера вечером в кухне для слуг: как магия буквально гудела вокруг них, и при этом они выглядели совершенно довольными. Как странно, что все они хотят остаться здесь!